– Лерочка, ты чего? – обеспокоено спросил Рич.
Кот забежал вперед и, привстав, растопырил передние лапы.
– Что ты собралась с ним делать?
– Надоел он мне. Вынесу в сарай и тюкну молотком, все равно толку от него никакого.
Из черного корпуса послышалось удивленное хрюканье.
– Но ты ведь смотритель! – возмутился Ричард.
– А я не хочу быть смотрителем. Зачем мне работа привратника? Сиди тут безвылазно, переход всяким темным личностям открывай. Нет уж. Через неделю истекает срок, и я наконец-то смогу зажить нормальной жизнью.
– А как же мы?
– А что – вы? Устраивайтесь в этом мире, у нас тут тоже неплохо.
– Лэри, ты не можешь…
Кот не договорил, умоляюще протянув ко мне лапы.
– Еще как могу! Вы меня плохо знаете. Или ты думаешь, тетя Лека просто так меня стервой называла?
– Но мы же погибнем! – жалобно взвыл фамильяр.
Я только цинично усмехнулась и распахнула дверь.
– Кхм-кхе! – послышался хриплый скрежещущий звук.
Черный корпус дрогнул. Я явственно ощутила мелкую вибрацию, передающуюся пальцам.
– Лэри, не делай этого! – театрально заломил лапы Рич. Он обежал меня и загородил выход. Хотя, загородил – слишком сильно сказано. Мне через этого блохастого переступить – раз плюнуть. – Умоляю!
– Ну уж нет. Мне надоело унижаться. Хожу тут, голову ломаю, упрашиваю. Все. Хватит.
– Лэри, подумай о Карле! Он ведь умрет! – не унимался Рич.
Он трагически заламывал лапы и отчаянно подвывал. Впервые слышала, чтобы коты выли.
– А я тут при чем? – не обращая внимания на уговоры, уперлась я. – Портал не работает, так что ничем не могу помочь.
– Но, если ты его разобьешь, у нас пропадет последняя надежда, – дрожащим голосом произнес Ричард.
– Плевать! – бросила в ответ и отодвинула кота с дороги.
– Лэри! – выкрикнул тот.
И в этот момент телефон снова закашлялся и скрипящим голосом произнес:
– Вы не можете меня уничтожить.
На черном корпусе проступила презрительная усмешка.
– Чего это? – удивилась я и приподняла аппарат, разглядывая едва заметную физиономию, проступившую в черной пластмассе.
– Потому что тогда исчезнет единственный портал, соединяющий Эссею и Землю, – с пафосом выдал упрямец.
– А мне пофиг, – бесшабашно посмотрела в брюзгливое морщинистое отражение. – Надоела вся эта бодяга, пора с ней заканчивать.
– Но… – захлебнулся аппарат. – Вы что… Вы не посмеете! – он дернулся, словно собираясь выпрыгнуть из моих рук, и с досадой добавил: – Сердца у вас нет! Права была хозяйка, стервь вы первостатейная, как есть!
– А я и не спорю, – кивнула в ответ, направляясь к сараю.
– Стойте, что вы делаете? Меня нельзя выносить из дома!