А я мог только молчать и созерцать это удивительное непотребство, надетое на королеву. Я не знаю, что удерживало бриллианты на ее теле, может магия, может какая-то портновская хитрость. Но моя жена стояла передо мной одетая лишь в драгоценности и свежие цветы. Нет, вокруг нее еще колыхалась какая-то прозрачная вуаль, но назвать эту самую вуаль «тканью» не поворачивался язык.
— Бал вот-вот начнется, — выдавил я и сделал шаг вперед.
— Позволь мне не идти на бал, — она просительно улыбнулась и отступила от меня ровно на один шаг.
Несмотря на улыбку, в голосе жены звучала неуверенность и страх. Чтобы прийти в себя, мне пришлось использовать охлаждающие чары. И тогда вид супруги открылся мне с другой стороны — бледная, дрожащая, она вцепилась в косяк тонкими, сильными пальцами и готовилась… К чему?
«К тому, что я поволоку ее на бал силой. Ведь обещал», промелькнуло в голове.
— Было достаточно уведомить меня о плохом самочувствии, — сглотнув, сказал я.
— Вы обещали волочь силой, — безжалостно напомнила Мэврис.
— Я был зол и считал тебя худшей женщиной, чем ты есть. И я снял запрет, ты можешь посетить детскую. Сама понимаешь, долго тебе с детьми задерживаться нельзя, — я развел руками, — но поиграть и почитать сказку ты сможешь.
— Как…
— Как я узнал? Наши дети истинное сокровище рода и наблюдают за ними каждую секунду. Мне доложили. Переоденься и отдыхай, Мэврис. Твой муж не чудовище, а всего лишь человек в неудобных обстоятельствах.
Повисла тишина. Уходить не хотелось — мне еще ни разу не доводилось видеть супругу в таком виде. Гладкая золотистая кожа, прозрачная вуаль, сверкающие камни и свежие цветы — все это превращало Мэврис в божественно прекрасную девушку. Если бы ее глаза светились от любви, я мог бы умереть в этот момент. Но, увы, реальная жизнь не фантазии и потому в глазах супруги я читал вопрос: «Ну и когда ты уйдешь?». Вот сейчас и уйду. Посмотрю только еще немного и уйду.
За окном взрывались фейерверки. Да так задорно взрывались, что вспыхивало все небо. Отсветы от огненных цветов пробирались сквозь все занавеси. А на окнах их было немало. Правда, было немного не по себе — фейерверк был, а грохота — не было. Да и порохом тоже не пахло, что было довольно странно. А я с детства люблю этот непередаваемый аромат праздника — хвоя, мандарины и запах использованной хлопушки. Бал не Новый Год, да и на Земле до него тоже было много времени, просто… Просто так хотелось чего-то хорошего, чего-то не испачканного бывшим мужем.
«У тебя теперь целый мир», сказала я сама себе и пошла будить зеркального духа. Интересно, у него имя есть? С другой стороны, это мир, переполненный традициями, не хватало еще освободить его случайно. Если незамысловатое приглашение на чай обернулось не особо понятным ритуалом, то имянаречение вполне может сделать зеркальщика свободным. О, точно, про себя буду называть его Зеркальщиком.