– Не лишат. Для того мы и идем в Совет, – Мара улыбнулась и подошла к Вире, взяла ее за руку и пояснила. – Стана станет Верховной через пару дней или раньше. Займет свой пост. Будет править железной рукой, постепенно отменяя идиотские законы. Мы хотели полностью изменить кодекс. Запретить нейриновый сплав, упразднить обязательность принятия сана отреченных в случае смерти одной из сестер. Я могла бы сказать, что тебя никогда не убьют. Могла бы поклясться, что Стана и Веда сделают все возможное и невозможное для этого. Но это очевидно. Это и так понятно. Я говорю о том, что будет, если твой страх имеет под собой почву. Ты умрешь, связь круга разрушится. К этому времени уже вступит в силу закон о запрете насильственного принятия красного платья. Тогда девочки просто найдут другую ведьму, снова создадут связь круга и продолжат править.
– А если не успеют?
– Успеем, – Веда отошла от сундука и вытерла пот со лба, оставляя Аринского плести сложнейшие чары. – Тетя уже подготовила нужный законопроект, когда Стана войдет в совет, вдвоем они сумеют склонить всех остальных к нужному решению.
– Напиши ей, – я кивнула. – Скажи, чтобы передала совету новость о смерти Мары.
Веда кивнула и взяла блокнот, через который общалась с родственницей.
– Вира?
– Я не знаю…
– Дело не в опасности, да? В чем-то еще,– я расставила на столе нужные инструменты, набросила на детей купол тишины, чтобы больше ничего лишнего не услышали, и посмотрела на ту, что видит чужие судьбы. – Дело во мне, верно? В том, что я убила твоего отчима, не успела спасти мать, и это сломало твоего отца?
– Нет. Если бы на то была моя воля, я бы сама убила этого подонка, ты все сделала верно. В смерти мамы виноват только он, не ты. Дело в другом.
– В том, как я его убила?
– Нет, – Вира покачала головой. – В том, что я сделала бы то же самое. В том, что я хотела быть на твоем месте и смаковать его смерть. Раньше я ненавидела жестокость. Ты сказала, что хочешь, чтобы мои руки оставались чистыми. Но я уже убивала. Не специально. Однако из-за меня казнили человека. Ужасного человека. Тогда мне было стыдно, больно за него. Я чувствовала себя чудовищем. А сейчас… Я не сожалею, мне не больно, не стыдно. Мне страшно, что я стану такой же…
– Страшно, что станешь такой же, как я? – голос прозвучал неожиданно ломко, хоть я и старалась говорить ровно.
– Как Солон, – жестко пояснила Вира. – Боюсь стать тем, кого ненавидела.
– Ну, лично я бы посмотрела, как ты насилуешь симпатичных горничных, – задумчиво протянула Мара. – Что вы на меня уставились?! Все ведьмы немного извращенки!