— Только пиджак твой в номере оставила, — кокетливо взяла его под руку. Не буду же у всех на виду допросы устраивать и память стирать.
В номере ждали стол с вином и фруктами и тихая, легкая музыка.
— Бетховен? Лунная соната? — кратко поинтересовался Рихард, хотя наверняка знал ответ.
— Люблю классику.
Немного банально, согласна. Но сейчас мне нужно убедить Рихарда, что я милая, наивная, беззащитная, очаровать и так далее. Чтобы он сам усомнился, что видел меня.
— Умеете танцевать? — хитро улыбнулась я.
Рихард усмехнулся. Одну руку положил мне на талию, а второй взял мою и повел: уверенно и четко.
Однако, чему только полицейских ни учат.
— Когда работаешь в полиции, — проговорил он, — часто приходится работать под прикрытием. И в разных местах: в ночных клубах, в бандах и на благотворительных балах.
Кажется, я не скрыла изумления, раз он это рассказывает. Но теперь я специально заинтересовано посмотрела ему в глаза: такие синие, глубокие, много повидавшие.
— И потому много умеете, — продолжила за него.
— И многое видел, — явно намекнул он и чуть сильнее прижал к себе. — Не все могу объяснить.
Жара подери, почему мое сердце так застучало.
— Может быть, лучше не думать о том, что нельзя объяснить, — собрала я силу воли.
— И никому не говорить об этом. — Глаза Рихарда смеялись и прожигали одновременно. Он по-прежнему вел в танце и одновременно изучал меня, смотрел за моей реакцией.
— Ведь никто не поверит, — почти в самые губы прошептала я ему. Хорошо, что обула туфли на каблуке, благодаря им мы стали почти одного роста, только Рихард все равно выше.
Тут в дверь постучали и сразу открыли.
— Вина? — раздался мужской голос.
Что за? Я ведь не заказывала. И я запирала дверь.
Раздраженно разворачиваюсь, меняюсь в лице и одновременно ловлю изумленный взгляд Рихарда. Мужчина скорее прячет меня за своей спиной. Инстинктивно дергается — выхватывает пистолет.
Вошедший закрывает дверь, преграждает нам путь и ухмыляется. Перед нами стоит точная копия и киборга, и пойманного Рихардом преступника.
Только этот настоящий. Чувствую это. Сила кричит во мне. Смотрю в глаза вошедшего: в них безумие и лед пляшут в диком танце. Он видит меня насквозь, он знает все обо мне. Самые худшие предположения начинают заползать в душу.
Псих медленно, театрально снимает парик: его волосы белоснежные и отливают серебром.
— Мы одной породы, — говорит он.
Но прежде чем я успеваю сообразить и переместиться с Рихардом куда подальше, отвести его от беды, псих кидает в нас чем-то. Скорее дергаю Рихарда, ставлю блок рукой, чувствую удар, в нее и на мгновение мир гаснет.