Великая Отечественная война, произведшая максимально суровую проверку, вынесла тому в целом оправдательный вердикт, но за чертою оправленья страны от разрушений и огорожения буферной зоной лишила чёткого проекта на завтра. Утомлённый народ-победитель совсем присмирел, а уже обособившаяся однако ещё связанная революционным импульсом, бюрократия колебалась «ни туда ни сюда» меж двумя тенденциями распутья: назад к НЭПу или вперёд в коммунизм. Впрочем, её выхолощенное серое большинство не шибко горело теперь желаньем волноваться о стратегических заданиях да пустило их на самотёк, зато ретиво взялось обустраивать себе оттепель – избавление от любого контроля над собою, вплоть до смещения с поста в 64-м зарвавшегося Хрущёва, истратившего потенциал бездумными инициативами. Они вынудили новое Политбюро предпринять в конце концов какие-нибудь последовательные меры, а именно увы, предпочесть прибыльную реформу Либермана кибернетическому ОГАСу, уверенно ступив к рынку по дорожке очень скользкой что продемонстрировала Пражская весна. Кремль капельку остепенился, на всякий пожарный зажал потуже цензуру, но таки неспешно пошёл сближаться с привлекавшим кредитами Западом, подсаживаясь на нефтегазовую иглу, гарантировавшую ровный поток незатейливых доходов и застойное кредо Брежнева – фактически гангрену режима. Единый прежде хозяйственный организм обратился клубком борющихся за выгодное распределенье ресурсов ведомственных, областных, иных чиновничьих интересов, партия – полем согласования. Удобный для минималистичных 30-х – 40-х годов авторитарный план тонул в море показателей множества секторов, волюнтаризме разобщённых звеньев. Количественные подсчёты им осиливались, а вот качественные прикидки в товарных условиях нагромождали кучу ошибок, ибо каналы возвратной связи у потребителей отсутствовали. Получалось денег те наличествовали хоть отбавляй, чего не скажешь про хромающий ассортимент, да оттого завистливо косились к роскоши подсмотренных через Железный занавес витрин, тайно жаждая капитализма. Наивные рядовые советские люди а хитрые бонзы подавно, устали от лицемерия, и по завершенью геронтократии чередой пышных похорон генсеком назначен Горбачёв. Тот скоро повёл капитулянтскую политику по всем фронтам, в результате коей номенклатура смогла сбросить номинальные ограничения, узаконив обмен власти на собственность, да пожертвовав сателлитами сойтись с недавними врагами. Увенчалась эта история поражением ГКЧП – жирной точкой, перерезаньем красной ленточки десятилетья ликований охочих жить по знаковому девизу Шарикова «отнять и поделить», раздербанивая на куски СССР.