— Как так вышло, что в семь тридцать утра такая кромешная тьма? Обычно я вижу прекрасное утреннее солнце.
От поцелуя в затылок у неё по спине пробежала дрожь. В отместку она поерзала, вознагражденная стоном, когда горячий, как расплавленная сталь, член прижался к её попке.
— Вчера, когда мы были на ранчо, я велел повесить плотные шторы.
Она замерла. По какой-то причине предположение Хейдера, что он будет спать с ней, задело Арабеллу. Неужели она так предсказуема? Неужели ничему не научилась? Хуже того. Он угадал правильно.
Они спали вместе, и хотя у них не было секса, она определенно позволяла ему свободно обращаться со своим телом.
«Чёрт, я бы занялась с ним сексом, если бы он на меня надавил».
Но дело не в этом. Как он смеет быть настолько самонадеянным, что заранее предвидит то, что должно произойти естественным образом со временем, когда мужчина и женщина лучше узнают друг друга?
— То есть ты предполагал, что будешь спать здесь?
— Конечно. Я твоя пара, даже если ещё не заявил на тебя права. Где же ещё мне быть?
— На диване.
— Но он короткий.
— А как насчёт твоей собственной квартиры?
Она скатилась с кровати, поднялась на ноги, не обращая внимания на его вопрос:
— Ты куда, детка?
— В душ…
— Потрясающе.
— Одна.
— Там хватит места для двоих.
Она развернулась, высоко подняв подбородок, и хотя брошенный ею вызов казался не особо убедительным от недостатка практики, всё-таки дерзко проговорила:
— Я собираюсь принять душ одна. Сама. Только я. Или ты опять проявишь напор и не дашь мне свободного пространства?
— В чём дело, детка? Почему ты так злишься?
— Ты слишком торопишься, слишком давишь. Мне нужно немного пространства. Без тебя. — Она почти взяла свои слова обратно, глядя на его удручённое лицо.
После этих слов Арабелла напряглась, ожидая увидеть, что она наконец смогла пересечь черту.
Сумасшедший лев рассмеялся:
— Будь я проклят! С каждым днём ты становишься всё более и более независимой. Эта твоя новая уверенная сторона так сексуальна, детка.
— Правда? — Каким-то образом ей удалось задать вопрос, но она всё равно смотрела на него с недоверием.
— Суперсекси. Заставляет меня гореть, как в аду. Как думаешь, я смогу уговорить тебя надеть полицейскую форму? Может, поиграем с наручниками.
Жар на щеках Арабеллы не имел ничего общего со смущением, всё дело в возбуждении, заставляющем её пульс учащённо биться, поскольку она могла так легко — и озорно — представить то, что он предложил.
Он шагнул к ней. Она сделала шаг назад и вытянула руку.
— Остановись прямо здесь. Я серьёзно. Мне нужно побыть одной. — Потому что если он сейчас не уйдет, они окажутся в постели, возможно, до конца дня. Арабелла открыто признала, что ей не хватает сдержанности рядом с Хейдером.