А дом Шелиш, решили они, станет их укрытием, и там они будут хранить свои богатства, вдали от посторонних глаз и вороватых пальцев, и с того дня им никогда больше не придётся пиратствовать.
Словно не подозревая об их планах, Шелиш весело принялась обносить их бульоном – так счастлива она была вновь оказаться в компании после всех этих лет. Еда пахла чудесно, и хозяйка подавала её им в маленьких золотых чашках, на каждой из которых были выгравированы странные абстрактные символы, и пираты знали, что они стоят больше, чем женщина может себе представить.
Они жадно хлебали бульон, смакуя восхитительный аромат, такой желанный после столь кошмарного путешествия по тёмным джунглям, которое теперь, будучи в безопасности, даже пираты признавали ужасающим. Они потягивали из бокалов богатое тёмное вино и лакомились сочными фруктами, собранными, по словам Шелиш, в соседнем лесу. Всё это время Шелиш смотрела, как они едят, и потягивала лишь воду, сидя у очага на своём деревянном стуле и довольно улыбаясь при виде пиратов, жадно поглощающих её еду.
Пока Калаб наливал себе добавки, Хулие спросила Шелиш, есть ли у неё семья, - на самом деле интересуясь, нет ли у этой женщины родственников, которые могли бы отправиться на её поиски, потому что пиратам важно было знать, что их сокровище будет в безопасности в этом странном, мрачном доме в сердце джунглей.
Шелиш покачала головой.
- Когда-то у меня были сёстры, но теперь их нет, - сказала она, - хотя я стараюсь каждый день чтить их память.
Хулие улыбнулась, потому что поняла, что никто не хватится одной на всём свете женщины и, тем более, её богатств.
Когда они покончили с едой и уверили Шелиш, что сыты, она собрала их чашки и унесла на другой конец комнаты, чтобы вымыть.
Как только она повернулась спиной к ним, Хулие подала Марату сигнал, и он в ответ выхватил кинжал, поднимаясь на ноги со злым умыслом. На лице его играла злобная усмешка, ибо он не знал ничего, кроме обычаев пиратов, и думал только о сокровищах, которые достанутся им, когда совершится это злодеяние.
Но Шелиш догадалась о сговоре пиратов, поскольку, по правде говоря, всё время подозревала, что они вынашивают убийственные намерения, и когда Марат бесшумно подкрался к ней, она обернулась с понимающей улыбкой на алых губах.
Было в этой улыбке что-то, заставившее виквая замереть на месте, острие его ножа дрогнуло, но сразу же его внимание привлекли тени в дальнем углу, которые, словно возбуждённые самой тёмной магией, начали пробуждаться к жизни.
В ужасе трое пиратов смотрели, как тени кружились, словно живые, танцуя и прыгая, пока, наконец, не сплылись вместе, приняв форму высоченного косматого вуки.