Стоп-сигналы машины уже потухли, исчезая в поперечной улице. На мостовой корчился человечек в черном, пытаясь приподняться на руках и не сводя с Мегрэ ошалелых глаз.
Одиа походил не то на сумасшедшего, не то на ребенка. Лицо у него было перепачкано пылью и кровью. Нос утратил прежнюю форму, отчего вся внешность совершенно изменилась.
Наконец он все-таки сел, еле-еле, словно сонный, приподнял руку, поднес ее ко лбу и изобразил улыбку, смахивавшую на гримасу.
Мегрэ пересадил пострадавшего на край тротуара, машинально сходил за его шляпой, оставшейся на середине мостовой, а потом и сам несколько секунд приводил себя в равновесие, хотя машина не задела его.
Прохожих было не видно. Где-то очень далеко, в стороне бульвара Барбеа, проехало такси.
— Повезло тебе, однако! — громыхнул комиссар, склоняясь над раненым.
Большими пальцами он медленно ощупал Одиа голову, выясняя, не проломлен ли череп. Поочередно согнул ему ноги, потому что правая штанина на уровне колена была изодрана, а вернее, вырвана с мясом, являя глазам серьезную рану.
Одиа лишился, видимо, не только речи, но и способности соображать. Он впустую двигал челюстями, словно пытаясь рассеять дурной вкус во рту.
Мегрэ поднял голову. Он слышал звук мотора и был уверен, что по параллельной улице идет машина Эжена.
Затем шум приблизился, и голубой автомобиль пересек бульвар в какой-нибудь сотне метров от обоих мужчин.
Оставаться на месте им было нельзя. Эжен и марселец все равно не посмеют уехать, покуда не узнают, к чему привели их старания. Они сделали еще один большой круг по своему кварталу, хотя в ночной тишине работающий мотор легко было обнаружить. На этот раз они промчались вдоль бульвара в нескольких метрах от Одна. Мегрэ затаил дыхание — он ждал выстрелов.
«Они вернутся, — подумал он. — И уж тогда…»
Он поднял товарища по несчастью, перенес через бульвар и уложил в тени газона, за деревом. Машина действительно проехала снова. Не найдя беглецов, Эжен остановился в ста метрах от них. Они с марсельцем коротко посовещались, и результатом этого явился отказ от дальнейшего преследования.
Одна стонал, метался, и газовый рожок освещал большое кровавое пятно на том месте, где он рухнул.
Оставалось только ждать. Мегрэ не осмеливался оставить пострадавшего и отправиться на поиски такси.
Не хотел он и звонить в дома по соседству — это вызвало бы скопление зевак. Но прождал он всего минут десять. Мимо проходил полупьяный алжирец, которому комиссар не без труда втолковал, что тот просто обязан пригнать машину.
Стояли холода. У неба был тот же ледяной цвет, что и в день отъезда из Мена. Порой со стороны Северного вокзала доносился свисток товарного состава.