Он мной недоволен, подумала Хагисс. Он не желает меня видеть! Я плохо себя вела! Я должна выполнять его волю.
«Ты — моя конечность, моя рука! Ты — часть меня, плоть от плоти, — нахмурился Джи, поправив причёску, — Убей Кваржика и освободи себя».
Крошка ахнула от тепла фантомной руки, ласкавшей внутреннюю поверхность её бёдер.
— Убей меня! — взмолился Кваржик, подвигав подклювьем.
Хагисс фантомной рукой начала ласкать биоморфа. Кваржик хрипло застонал, сел на пол, широко раскинул задние ноги и начал яростно мастурбировать клювом. Крошка вырвала его пенис Кваржика вместе с мочеполовым каналом и распорола им податливый живот биоморфа, вывалив на пол дымящиеся сизые внутренности. Император простит её! Что-то несмело царапнулось в её душе, просочилось внутрь, отозвалось эхом в каждой клеточке истерзанного тела, рассыпалось искрами угасающего пламени в отзвуках ушедшего бушующего шторма. Оно ворочалось, терзало, силилось объять и поломать, оно умирало и воскресало в яростном стремлении распять, подмять и уничтожить. Джи простит меня! Рука скользнула меж судорожно сжатых бёдер, язычок жала высунулся и, не найдя источника крови, спрятался вновь. Он обязательно простит!
Модернизированные вагоны дребезжащих трамваев уже ушли в депо, рикши не ездили в столь поздний час, и Свинка Рю воспользовалась порталом. Джи в обычном теломорфе — полный мужчина средних лет в бархатном кафтане, изумрудных лосинах и большим розовым бантом в волосах — занимался научной работой в лаборатории цитологии и плотно завтракал печёной бараниной в мятном соусе и маринованными моллюсками. Одной рукой он совершенствовал методы жидкостной иммуноцитохимии и денситоморфометрии, а другой срывал одежду с белоголового юного лаборанта Джая.
«Ты снова провинилась, Крошка! — раздалась в голове ментограмма императора. — Ты не должна была являться ко мне в этом теломорфе! Тем более, без бусинок в причёске… Теломорф для меня — барашек Борька! Ты должна это помнить всегда, ведь ты — мой кусочек, моя плоть, моя секреторная система, гомологичная каналу-транслакону в эндоплазматическом ретикулуме».
«Прости меня, прости!»
«Ты наказана, Крошка! Джай, ты хочешь поиграть с ней?»
Вихляя задом, срывая на ходу блузку и чулки, Джай приблизился к свинке Рю, и впился долгим поцелуем в пятачок. Затем он шлёпнул свинку Рю по спине, перебив сросшиеся позвонки крестцового отдела. Свинка Рю обиженно хрюкнула, пружина хвостика напряжённо сжалась и развернулась вновь. Джай надел на шею Рю ошейник, ободрав щетинку и заблокировав скан. Император не простил меня! У него есть другие крошки! Свинка Рю ментально поблагодарила императора. Джи, смыв макияж, отправился в ванную. Хлопнула дверь, забытый крилод выкатился из кармана кафтана и, оторвав Джаю половину черепной коробки, запрыгал по ступеням…