После этих слов мы отправились забирать Томми от его подруги. Гейдж собирался исполнить все обещания, которые он дал нам обоим, доказывая, что приехал сюда надолго.
***
Томми
– Томми! Твоя мама тут, – мать Кэсси прокричала мне, пока мы играли на их заднем дворе.
– Эх… Я думал, что смогу провести у тебя весь день, – отряхнув грязь с коленей, я пошел к передним дверям, Кэсси шла за мной. – Мам, ты говорила… – я замолчал, увидев мужчину, пришедшего с ней.
Следующим, что я почувствовал – это сильные руки, обнявшие меня, пока слезы текли по моему лицу. Я услышал шепот возле уха:
– Мне так жаль, малыш. Очень, очень жаль.
– Ты не написал мне в ответ! Ты бросил нас! – кричал я, пытаясь колотить своими маленькими кулаками по его широкой груди. Мне было так больно.
– Эй, – Гейдж отстранился, чтобы обхватить мои щеки огромными ладонями, – этого больше никогда не повториться. Я больше никуда не уйду.
– Ты обещал, – тихо произнес я. Мама всхлипнула, очевидно, она тоже плакала. Я сказал ей много грубых вещей до этого.
– Я хозяин своего слова, малыш. Я приехал, чтобы остаться, – я посмотрел на Гейджа, мне хотелось ему верить.
– Что произошло? – спросил я. Мне было необходимо знать, почему Гейдж бросил меня.
– Давай пойдем домой и поговорим там обо всем, милый, – мама выглядела уставшей.
– Увидимся позже, Кэсси, – крикнул я, направляясь к грузовику Гейджа.
Гейдж
Я с удовольствием наблюдал за тем, как Пейсли суетилась на кухне, готовя для Томми его любимую домашнюю пиццу. Кажется, парень никогда не уставал ее есть.
– Хорошо, как насчет этого… Когда наступает лучшее время, чтобы пойти к дантисту? – Томми улыбался, словно уже победил меня.
Но с этой загадкой я уже разобрался.
– Когда болит зуб?
– Черт побери!
– У меня есть еще одна для тебя, мистер любитель загадок. Что бы ты назвал грустной клубникой? – спросил я.
– Голубику, – ответила Пейсли.
– Мама! – прорычал Томми.
Я ничего не мог с собой поделать и рассмеялся, заметив взгляд, которым мальчик посмотрел на мать. Этот парень был просто очаровательным. Я никогда не был так счастлив, как сейчас, наблюдая за хохочущими матерью и сыном.
– Это единственная загадка, которую я знаю, – Пейсли улыбнулась нам, не прекращая месить тесто.
Любоваться тем, как она двигалась по комнате, подшучивая над Томми, было всем чего я когда-либо хотел в жизни. Эти двое дополняли меня, и я не понимал этого до сегодняшнего дня.
Томми мог не быть моим родным сыном, он просто был МОИМ. И я оформлю это официально так быстро, как это только возможно. Нам с Пейсли еще много было нужно узнать друг о друге, но впереди у нас была для этого вся жизнь.