Уточнить я почему-то не решился и принялся осматривать комнату, чтобы хоть немного успокоиться. Бусы на окне покачивались от дуновения ветра, тусклый свет от дождливого неба отражался в них, рисуя неясный узор на полу и стенах. У шкафа, встроенного в стену, убрали двери, и внутри теперь просто крепились книжные полки, на них были книги с иллюстрациями, образовательные журналы, лайт-новеллы и комиксы, а также толстые тома в твёрдом переплёте. В углу гостиной стояла электрическая швейная машинка, и я подумал, что почти все украшения в этой квартире сделаны своими руками. Несмотря на изобилие вещей на небольшом пространстве, мне вовсе не казалось, что здесь тесно. Тут царила особая атмосфера, как будто сама квартира была чрезвычайно собой довольна.
— А вы одна живёте?
— Вдвоём с братом. Так уж сложилось.
— Понятно...
«Так уж сложилось». Расспрашивать я не решился, но подумал, что, наверное, у них нет родителей. Хина проворно нарезала кресс-салат кухонными ножницами. Сама выращивает, получается? Кажется, девушка всё делает своими руками.
Хина ходила по кухне, а я украдкой посматривал в её сторону. Бледно-жёлтая безрукавка, короткие голубые шорты. Длинные волосы убраны в неизменные хвостики, лежащие на плечах. Оказывается, я и не замечал раньше, что Хина очень худенькая. Нацуми тоже ходит в одежде без рукавов и шортах, но производит совершенно иное впечатление.
— Ходака, почему ты убежал из дома?
— А... — Её вопрос застал меня врасплох. — Ну, просто я... — Я отчаянно искал причину, пытался сформулировать её, но ответ получился несвязным и глупым. — Достало всё... И место, и родители. Рядом с ними я задыхался. А ещё Токио мне нравился... — Мне вдруг стало стыдно: я говорил совсем как ребёнок. — На самом деле никакой особенной причины у меня не было, — поспешно добавил я.
— Понятно, — с улыбкой откликнулась Хина, не соглашаясь со мной и не разубеждая меня.
Она разбила яйцо, ловко отделила желток от белка и быстро размешала их в разных тарелках. Затем налила масло на разогретую сковороду. Запахло кунжутным маслом и имбирём. Она достала из холодильника сваренный рис и вывалила на сковородку. Рис зашкворчал на раскалённом масле, и у меня засосало под ложечкой от одного звука. Помешивая в сковородке деревянной ложкой, Хина снова обратилась ко мне:
— Ты не вернёшься к родителям?
— Я не хочу, — ответил я искренне: ничего другого не пришло в голову.
— Понятно.
Хина открыла пакет с чипсами; она давила их обеими руками и ссыпа́ла в сковороду.
Вот и готово! — пропела она и поставила передо мной поднос с едой.