— Морисима! — окликнули меня сзади.
Я обернулся; по склону ко мне бежали две школьницы из классов помладше. Лица, конечно, знакомые (в конце концов, в нашей школе от силы тридцать учеников), но дружбы с этими девочками я не водил, разве что здоровался при встрече. А зовут их, кажется... Пока я пытался вспомнить имена, школьницы подбежали ко мне и выдали, явно волнуясь:
— Слушай, можно кое о чём тебя спросить?
— Ты правда в Токио уезжаешь? — спросила девочка с хвостиками, а когда я ответил: «Да», другая девочка — с короткой стрижкой — тут же толкнула её локтем и заявила:
— Вот, я же тебе говорила! Так что сегодня или никогда, последний шанс!
Мы стояли под крышей беседки на обочине дороги лицом друг к дружке; в ушах отдавался шум моря и дождя.
— Ну давай же, спроси! Сейчас или никогда! — прошептала школьница с короткой стрижкой, а девочка с хвостиками покраснела до корней волос и уставилась в землю.
Глядя на неё, я вдруг испугался: неужели она собирается признаться мне в любви?
— В общем, я... — Отважившись, девочка взглянула на меня влажными глазами. — Я давно хотела спросить тебя!..
Чёрт! Вот я влип! Не знаю, что делать. Ладонь стала влажной от пота.
— В общем, я хочу узнать...
Чёрт! Как мне ей отказать так, чтобы не обидеть? На помощь, Наставник!
— Правду ли говорят, что тебя даже в Токио полиция ищет?
— Что?
Девочки уставились на меня с живым любопытством, ожидая ответа.
— Это неправда.
— Но... Но слушай, ещё говорят, что ты хоть и выглядишь безобидно, а на самом деле уже не в первый раз нарушаешь закон! И что якобы в Токио у тебя связи с мафией!
Теперь мне было неловко за то, что я себе напридумывал, но в то же время полегчало. Скрывать тут было нечего, поэтому я честно ответил:
— Про мафию враки, но меня в самом деле арестовывали и даже судили.
— Ух ты!
Девочки схватились за руки и радостно загалдели:
— Класс! Ты как герой фильма!
— Спасибо, — усмехнулся я.
Протяжный гудок устремился в дождливое мартовское небо: подали сигнал к отправлению парома. Волны налетали на качающееся судно, разбиваясь об него, и от этого доставалось в первую очередь моему копчику, а чуть позднее тяжёлую вибрацию ощущало всё тело.
Я взял себе билет второго класса, в каюте возле трюма. Плыть до Токио не меньше десяти часов — прибуду в город только ночью. Второй раз в жизни я приеду в столицу на этом пароме. Поднявшись с места, я направился к лестнице, ведущей на палубу.
Два с половиной года назад, тем самым летом, я очнулся на крыше под дождём, и меня сразу же арестовали. Хина спала под тории, полицейские унесли её и отправили куда-то в другое место. О том, что она вскоре проснулась, оказалась совершенно здорова, а ещё ей разрешили снова жить вместе с братом, я узнал уже потом, в полицейском участке, причём именно детектив с «утиным носом» поведал мне это.