— Обязательно. Я ведь могу забыть, с какой целью покупала те или иные таблетки.
— Я тоже инструкцию не выбрасываю до последней таблетки. И большинство людей так же поступает. А уж старики вообще на свою память не надеются и хранят эти бумажки, пока не понесут коробочку на помойку.
— Ну, может, инструкция лежала в другом месте? Скажем, в книжке в качестве закладки, или в кошельке, в косметичке.
— Глупо перекладывать инструкцию из коробки в другое место, ее просто там не было. Хорошо, что на коробочке было написано название на латыни. Доктор сразу понял, что это за лекарство.
— А полицейские заинтересовались коробочкой с таблетками?
— Ой, — покачала головой Степа. — Если бы меня не было в этот момент рядом, они бы перекрестились и с легким сердцем отправили Ирину Аркадьевну на кладбище. Ну это и понятно, на теле покойницы не нашли никаких признаков насильственной смерти, ее не застрелили, не зарезали. Умерла и умерла. Это я пристала к ним с расспросами: не хотят ли они сделать экспертизу, может ее отравили? И вообще, не слишком ли много смертей произошло в этой гостинице за относительно короткий промежуток времени? Вот и доктор говорит, что мадам была здорова и никаких таблеток она не принимала. Следователь поворчал-поворчал, но указание отправить тело Ирины Аркадьевны на экспертизу все-таки дал. Теперь будем ждать результаты вскрытия. А вместе с нами и все постояльцы гостиницы.
— Молодец, — похвалила я Степу. — Только Валерию не говори, что это с твоей подачи он должен торчать в этой гостинице. Ох, уж он и возмущался.
— Что так?
— Боится, что его жена из дома выгонит, если он вовремя не вернется домой. Как оказалось, это он только на отдыхе такой рубаха-парень, а дома — типичный подкаблучник.
— Вот как? И Дмитрий бурно возмущался тем, что придется остаться на некоторое время. Я слышала, как он Вене жаловался. У него там какая-то выставка под угрозой срыва, и вообще, ему тут надоело, плевать он хотел на прованские пейзажи и, в частности, на Ван Гога. Еще голова у него болит от абсента. Как можно было пить столько этой дряни?!
— Как остальные отреагировали на известие о смерти матери Ольги?
— Да по-разному. Стасу как будто все равно было. У него, как я заметила, все эмоции глубоко внутри. Орлов со скорбной миной на лице предложил выпить за упокой души Ирины Аркадьевны. Но мне не показалось, что он в действительности расстроен. По-моему, он с утра уже был подшофе и хотел продолжить. Слава богу, его никто не поддержал. Виктория для приличия запричитала, слезу пустила, но скоро успокоилась.