Наивные и ясные стихотворные партии, вероятно певшиеся под аккомпанемент нехитрых жонглерских инструментов, перемежаются в повести прозой, в которой преобладает эпический момент. Это своеобразная переходная форма повествования, очень характерная для XIII в. Название «песня-сказка», иногда прилагаемое к повести об Окассене и Николетт, довольно точно передает ее сложный художественный колорит, где народное начало порой преобладает над чертами куртуазной поэтики, унаследованной безымянным автором.
В этом произведении не без основания видели некоторые черты пародии и на феодальную героику с ее кровавыми рыцарскими авантюрами, бессмысленными и жестокими, и на известные формы куртуазного романа. Пародирование может указывать как на широкую популярность жанра, так и на его кризис. Думается, в случае с «Окассеном и Николетт» перед нами отклик именно на первое. Вообще некоторое иронизирование по поводу чрезмерных условностей рыцарского романа мы найдем и у такого мастера, как Кретьен де Труа (например, в «Ланселоте», где рассказывается, как герой сражается с Мелеагантом, повернувшись к нему спиной, чтобы не терять из виду королеву, наблюдающую за поединком из замковой башни).
Налет иронической трактовки рыцарской авантюры заметен и в небольшой, изящно написанной стихотворной повести «Мул без узды» некоего Пайена из Мезьера. Однако соотношение пародии и ее образца здесь еще очень сложное. Пайен иронизирует над поэтикой рыцарского романа, но как поэт увлекается ее возможностями и остается нередко в ее пределах. Достаточно сказать, что образ сенешаля Кея был традиционно комичным в романе Кретьена и его последователей. Тем самым Пайен из Мезьера положил в основу своей книги мотив, намеченный, но не развитый в «серьезном» рыцарском романе. Поэтому рассматривать «Мула без узды» исключительно как пародию на один из жанров куртуазной литературы было бы упрощением, а видеть в этом симптомы упадка жанра романа — преждевременным.
Это становится тем более очевидным, если обратиться к некоторым стихотворным романам второй половины XIII и начала XIV в. (таким, как «Кастелан из Куси» Жакмеса и «Роман о графе Анжуйском» Жана Майара), где остро поставлен вопрос о месте незнатного рыцаря в обществе, обществе несправедливом и жестоком. Трагизм таких романов обусловлен уже не саморазвитием их сюжета, а во многом социальными мотивами.
В немецких землях развитие рыцарского романа как и куртуазной лирики, началось несколько позже, чем в землях французского культурного ареала. Французские культурные центры способствовали становлению этого жанра куртуазной литературы в Германии.