Не доверяя инструкции, «сгонял» в ближайший вражеский хозмаг и притащил набор хромированного инструмента на все случаи жизни.
Прилёта бомбардировщика решил ждать на корабле.
«Аркадия» неслась навстречу ядерному аду, весело попыхивая перегаром котельной топки. Пассажиры резались в карты и загорали на солнышке, третий класс набирался сил перед ночными отработками. Никто не думал, что ближайшие минуты вполне могут оказаться последними.
Зазвонил айфон. Мария.
— Здравствуй, милая, — промурлыкал я в трубку. — Уже соскучилась?
— Джонсон сказал, что до сброса три минуты. Они хотят сбить самолёт.
— Ты можешь переключить на него?
Вместо ответа в трубке послышались длинные гудки, и голос Джонсона гнусаво осведомился:
— Что-то новое, Мария?
— Это Макс, — уточнил я. — Отмените атаку на самолёт, Джонсон. Бомба не взорвётся.
Он молчал непозволительно долго. Я и без бинокля разглядел за кормой на горизонте серебристую точку.
— Уверены?
— Абсолютно.
— И почему я должен вам верить?
Неожиданно я почувствовал сильное раздражение:
— Потому что я здесь, на корабле. С вами!
— Ладно, — сказал он, и явно хотел что-то добавить.
Но я торопился:
— Не теряйте времени. Отмените атаку!
Он отключился, а я приложился к биноклю, разглядывая далёкий самолёт.
— Максим?
Ксения.
Господи, ну почему все эти люди рядом, когда у меня нет ни одной лишней секунды? И чёрта с два кого-то найдёшь, когда нужна помощь.
— Дашь бинокль посмотреть? По радио объявили о срочной доставке запчастей для парохода. После вчерашнего артобстрела что-то сломалось. Будут сбрасывать на парашюте.
Я подивился находчивости капитана, которого наверняка предупредили об уничтожении судна, но он решил до последнего мгновения беречь нервы своих пассажиров. Потрясающего мужества человек!
— Только осторожнее, — сварливо предупредил я, и передал бинокль. — Не урони.
Она прильнула к окулярам, а я поискал глазами укромное местечко на палубе, с которого можно будет незаметно стартовать к парашюту. Как выяснилось, ближе к носу таких мест было полно. Всё внимание отдыхающих было приковано к самолёту. Публика в едином порыве выдохнула, когда от самолёта отделилась чёрная точка. Через несколько секунд точка распустилась светлым пятнышком, — это раскрылся купол парашюта, а серебристый наконечник, увенчивающий бледную полосу инверсии, продолжал чертить линию по безмятежному небу. Я поразился точности, с которой бросили бомбу: казалось, она была прямо над головой.
Пришло время действовать.
Я не стал мелочиться, и «прыгнул» сразу на пять тысяч метров. За считанные мгновения сориентировался, и прыгнул вновь. Удачно. Парашюты были в ста метрах от меня. Ещё прыжок. Мимо. Ещё! Есть!