Внутри его жила пустота, которую Милли не должна увидеть. Иначе она передумает. Алекс слишком многое вынужден скрывать. То, рядом с чем его шрамы просто меркнут.
— Ладно, — сказал он с улыбкой и почувствовал привычную натянутость кожи в уголке губ. — Спрашивай, что ты хочешь знать.
В номере воцарилась гнетущая тишина, будто втянувшая в себя весь воздух. Не меньше минуты Алекс ждал, пока Милли задаст свой первый вопрос. Обоим эта минута показалась бесконечностью.
Наконец Милли пожала плечами, не зная, с чего начать и куда смотреть.
— Где ты вырос?
— Здесь в Афинах. Следующий вопрос.
Милли скривила губы от краткости и нетерпимости Алекса. Но правда была в другом: он просто не знал, что еще сказать. Он давно разучился вести беседы, если вообще когда‑то обладал этим умением.
— У тебя есть братья или сестры? — спросила Милли.
Вопрос был задан в настоящем времени, а значит, так он и ответит.
— Только сводный брат Эцио. От него‑то я и пытаюсь спасти бизнес.
— Вы были близки с вашим отчимом? — спросила Милли, и Алекс напрягся всем телом.
Пальцы сами собой сжались в кулаки. Это уже чересчур.
— Да, — коротко ответил Алекс. — Теперь позволь мне задать тебе пару вопросов.
— Конечно.
Милли поудобнее села на диване, откинулась на его мягкую спинку. Ее тонкие руки по‑прежнему лежали на коленях. Ей очень шло это облегающее кремовое платье, идеально сочетающееся с цветом ее волос и золотом, сияющим в ее глазах. Взгляд Алекса остановился на большом узле, завязанном на талии Милли. На мгновение он представил, как медленно садится с ней рядом и развязывает этот узел.
Жар разошелся по телу Алекса, тревожный и опасный. Как он мог хотеть ее столь сильно? Он сделал Милли Джеймс предложение, потому что она удобная жена, а не красивая. К тому же она действительно не красива в привычном смысле слова. Но при этом почему‑то сейчас он хотел ее больше, чем какую‑либо женщину в своей жизни. И этот факт работал против него. Ведь вряд ли Милли с той же силой хотела его.
— Где ты выросла? — спросил Алекс, едва справляясь с расходящимся по телу огнем.
— Везде, — пожала плечами Милли. — В Лондоне, в Париже, в Буэнос‑Айресе и еще много где.
— Звучит экзотично.
— Так оно и было.
Милли отвечала, будто защищаясь. И это лишь разжигало любопытство Алекса.
— Есть ли место, которое ты можешь назвать домом? — спросил он.
— Твой особняк, в котором я работаю, — честно призналась Милли. — Это оазис спокойствия по сравнению со всеми местами, где я жила.
Алекс не подал виду, но этот ответ поразил его.
— Приятно слышать, — коротко ответил он.