Милли понимала, что таким же он будет и с ней. И ей просто придется это принять. Проблема лишь в том, что после случившегося между ними сегодня для Милли все изменилось. Она знала, что секс с Алексом должен быть просто сексом и ничем больше. Но это был не просто секс. Она ощутила, что Алекс — ее мужчина. Он нужен и важен ей. А значит, теперь ей придется постоянно напоминать себе, что это чувство не взаимно. Алекс не испытывает к ней тех же чувств. И в каком‑то смысле это даже хорошо. Ведь Алекс Сантос — не тот человек, которому можно отдать свое сердце. А безудержная химия между ними — явление проходящее. Искра, угасающая со временем. Ему все это не нужно, а Милли не хочет страдать. Снова. Оставить все на уровне лишь физической близости — лучший вариант для них обоих.
До предполагаемого прихода Алекса оставалось два часа, когда Милли зашла в ванную. Она набрала до краев глубокую мраморную ванну, щедро разбавив ее пузыристой пеной. Потянувшись к сумке за нижним бельем, она нащупала в ней картонную коробочку. Сердце Милли замерло.
Тест на беременность.
С минуту она сомневалась. Сейчас — наилучший момент, чтобы все узнать. А точнее, убедиться в том, что она не беременна. Но по какой‑то необъяснимой причине Милли убрала коробочку обратно в сумку. Она была уверена, что ее задержка — не более чем последствие стресса. И нет никакого смысла делать тест прямо сейчас. Можно подождать чуть подольше, и тогда уже…
Но, погрузившись в обволакивающе‑теплую ароматную ванну, Милли кое‑что поняла. Осознание было сродни грому средь ясного неба. Она боялась узнать, что не беременна. Вот настоящая причина, почему ей не хотелось делать тест. И Милли не набралась смелости. Она все же решила отложить. На пару дней или, лучше, недель.
Чем ближе подходил вечер, тем сильнее трепетало у Милли в животе. Она ждала прихода Алекса и в то же время боялась. Поскольку в доме не было еды, она заказала доставку из магазина. Затем потратила час на макияж и тут же его смыла. Это было нелепо. Впечатлять собой Алекса было уже поздно. И все же Милли хотелось показать ему, что для нее в их отношениях все сильно изменилось.
Когда дверь в квартиру наконец открылась, она так занервничала, что едва не лишилась чувств. Говорить она точно не могла. Лишь стоять и смотреть на Алекса сквозь темноту коридора.
Какое‑то время он стоял у двери, слегка освещенный лунным светом из окна. Его голубые глаза поблескивали даже в полутьме, отправляя Милли посыл желания и возбуждения. Все, что она могла делать, — это стоять и ждать. И хотеть его.