«Поняла», — послала я в ответ.
Мои глаза сфокусировались обратно, и я встретилась взглядом с Ником, который наблюдал за мной, прищурившись. Пантер устроился на его коленях и лизал ему руки.
— Ты несёшь щенка, — сказала я ему. — Мы уходим. Все.
Ник нахмурился.
Это было едва заметно, еле-еле отразилось на его губах, но теперь я явственно это заметила, потому что моё зрение видящей вернулось, и я могла различить его в тёмном помещении. Я видела, как в его глазах отразилось беспокойство, которое становилось лишь более явным по мере того, как он переваривал мои слова. Но когда я жестом показала ему вставать, он лишь кивнул и поднял Пантера на руки, подчинившись.
Я смотрела, как он чмокнул щенка в нос и ласково прижал к своей груди.
В этот раз я расслышала, как он тихонько бормочет в эти пушистые, шелковистые, черные ушки.
— Тебя ждёт то ещё шоу, — сказал он щенку. — Через несколько минут ты, малыш, увидишь, как папуля Квентин оторвёт дяде Нику руки.
Я издала изумлённый смешок, невольно опешив.
Ник слегка улыбнулся, затем опять заговорил с этим комочком шерсти.
— Она думает, что это смешно. Мамочка Мири — садистка.
Я снова рассмеялась, не сумев сдержаться.
Наверное, мне надо было его обнадёжить.
Наверное, надо было… но я этого не сделала.
Глава 35
Буррито, гуакамоле и текила
Энджел выбралась из вертолёта, и её ноги слегка подкосились, когда ступни коснулись земли.
Она пошатнулась, едва не упала… но тут сильная ладонь подхватила её под руку.
Она подняла взгляд и увидела, что там стоит Ковбой, и его серые глаза с беспокойством всматриваются в её лицо.
— Ты в порядке, Эндж? — спросил он, и от тревоги его луизианский акцент сделался заметнее. — Мы дома. Мы наберём тебе ванну, ладно? И возьмём то печенье, которое тебе нравится. Я приготовлю нам что-нибудь из мексиканской кухни, ладно? Или мы можем заказать что-нибудь в той такерии, которая тебе нравится…
Она оборвала его на полуслове, обвив руками его шею.
Ни о чём не думая, Энджел обняла его, затем поцеловала в шею, затем в щёку, затем в губы. Прижавшись к нему, она внезапно больше всего на свете захотела просто побыть с ним наедине, по-настоящему наедине.
Сказать, что она была рада вернуться домой — это ничего не сказать; одна лишь мысль об этом заставила её издать сдавленный смешок.
— Ну, ну, милая, — протянул Ковбой, похлопывая её по спине и массируя сильными ладонями. — Ну же, ну. Теперь всё хорошо.
Энджел стиснула его покрепче, затем отстранилась и вытерла глаза пальцами.
Пока она делала это, он наблюдал за ней.
— Ты в порядке? — спросил он.