– С этим согласен. Надо делать или короткую очистку памяти, или дать возможность пережить стресс. Уведите ее в семнадцатую лабораторию, заприте там. Дозу психолептика внутримышечно. Потом решу, как поступить. Ината, не сопротивляйся. Поспи. Я скоро к тебе приду.
Вот уж не слишком большое утешение. Однако на сопротивление у меня сил не осталось. Нес меня какой-то очень широкоплечий мужчина в форме солдата, рядом шагал еще один, сильно похожий по комплекции. Мне теперь не нужно было лишних подтверждений, чтобы понять – они оба ИИ. Что-то в самой идеальной гладкости кожи, в отсутствии запаха и в стали мышц их выдавало. А ведь действительно, ИИ нельзя перепутать с человеком, если знать наверняка ключевые признаки. Я анализировала эти выводы, чтобы не анализировать произошедшее: Той умеет ревновать. Он настолько сильно умеет, что кому-то это уже стоило жизни, и сегодняшние мои слезы наверняка не последние.
Я очнулась от головной боли, виски сдавило и не отпускало. По ощущениям я спала довольно долго, и мигрень разыгралась давно, просто я никак не могла проснуться – действие сильных седативов. Ни о какой бодрости речи, разумеется, не шло.
С трудом села и огляделась. Совсем небольшая лаборатория, из мебели лишь кушетка, на которой я и находилась. Никакой аппаратуры и даже стойки с пробирками. За единственным окном довольно светло, но я не знала наверняка, вечер сейчас или уже утро следующего дня. Для ответа на этот вопрос необходимо было встать на ноги и преодолеть расстояние в несколько метров до окна, что пока казалось немыслимым.
Над дверью загорелась зеленая полоска, означающая отключение замков. Я уже знала, кого увижу через секунду. Кинред вошел один, словно не боялся ни меня, ни моего буйства. В белом халате с заправленными шприцами в петлях на груди – точь-в-точь врач или самый натуральный ученый. Вот только лицо его этому образу не соответствовало: Кинред окатил меня ироничным взглядом, улыбнулся и подошел ближе. Открыто насладился тем, как я сжалась, усмехнулся еще отчетливее и уселся на кушетку рядом.
– Как самочувствие, Ината? – я не расслышала в его тоне участия. – Голова должна трещать как при похмелье. Ты знаешь, что такое похмелье?
– Слышала. И все в порядке с моей головой, – тихо ответила я, неизвестно зачем начиная сопротивляться и врать. Быть может, знала, что дальше психологического давления будет только больше, хотелось как можно раньше саму себя настроить на поддержание нерушимых границ между его словами и моими реакциями.
– Врешь, – спокойно заметил Кинред. – Дай руку, я поставлю анальгетик. И тогда уже можно будет переходить к конструктивным беседам.