Круз поднимает мое лицо к себе и смотрит в глаза:
– Серьезно? Когда-нибудь мне придется встретиться с ним, не так ли?
Он целует меня в кончик носа. Такой простой жест, который я обожаю.
– Репка, твои родители кажутся невероятными людьми, которые, я думаю, помогли бы понять тебя. К черту Нокса и всех, кто с ним связан.
Я с ним согласна:
– Но это еще не все.
Он выглядит пораженным:
– Что-то еще?
– Да. Когда я вернулась домой, то рассказала Чеду о том, что случилось, и обнаружила, что у него кто-то есть, и он не хотел, чтобы она узнала обо мне. Вот почему он заставил меня сделать аборт. Я не видела его несколько недель, пока ему не разбили лицо в загородном клубе
– Почему? Не то, чтобы я против этого, но почему.
– Кроу сделал это после того, как я пыталась покончить с собой.
Он быстро убирает меня с колен, поднимается и начинает расхаживать передо мной. Руками сразу же тянется к волосам, он всегда так делает, когда расстроен или нервничает:
– Я не понимаю, как и почему ты могла так поступить с собой? Из всего этого, Репка. Ты... Ты такая умная и заботливая, такая чертовски красивая, почему бы тебе не покончить с таким уродом, как Нокс? И я убью его, Харлоу. Клянусь.
Я встаю и беру его лицо в руки. Желаю, чтобы он посмотрел на меня:
– Я в порядке. Я приняла таблетки. Кроу нашел меня. Мне промыли желудок. В любом случае, этого не хватило бы, чтобы убить себя. Даже не смогла сделать это правильно.
Круз уходит от меня. Идет в ванную, хлопнув дверью. Похоже, он собирается остаться там навсегда. Я стучусь в дверь:
– Круз. Ты в порядке?
Дверь открывается, и он обнимает меня, выпуская воздух из легких:
– Никогда не шути о чем-то подобном, никогда не думай, что ты чего-то недостойна, потому что ты – все. Ты меня слышишь? Ты. Есть. Все.
Я плачу на его плече, выпуская столько отложенных эмоций, месяцев мучений, но все же чувствую облегчение.
– Детка, не плачь. Пожалуйста, все в порядке. Я так рад, что ты рассказала мне. Пожалуйста, детка, посмотри на меня.
Он сближает наши лица, оставляя глаза закрытыми, пробегая пальцами по моим веснушкам.
– Я знаю. Прости, что скрывала это от тебя. Я должна была сказать тебе раньше.
Мы стоим здесь, кажется, целую вечность. Он поднимает голову и смотрит на меня с таким изумлением в глазах:
– Позволь мне называть тебя деткой. Ты запрещала мне, когда я не знал, – я улыбаюсь, потому что он думал, что сделал открытие.
– Хочешь знать, почему я ненавижу это слово?
– П-ф-ф, давай. Все остальное я знаю, верно?
– Чед называл меня так, и каждый раз, когда он делал это, мне было плохо. Каждый раз, когда он пытался вернуть меня, даже той ночью, когда я встретила тебя прошлым летом, он говорил это. Он был тогда с другой девушкой, но загнал меня в угол, когда ее не было рядом. Каждый раз, когда он пытался убедить меня, что он единственный, кто будет любить меня, он называл меня «детка».