– Я знаю, как ты чувствуешь себя. Несмотря на то, что ты делаешь, она любит тебя, и держу пари, что если бы ты рассказал о ее нехорошей ведьме бабушке, то Харлоу бы воспрепятствовала. Я имею ввиду, у ее мамы была похожая ситуация? Ты рассказывал мне об этом.
Я киваю, опрокидывая другой шот. Все горит. Все горит так сильно.
– Так лучше. Я никогда бы не ей дал того, что она хочет и в чем она нуждается. Я беден. Я полицейский, и у меня судимость с восемнадцати лет. Я счастлив, что мне удалось стать хотя бы полицейским.
Макс смотрит на меня смущенно, и я вспоминаю, что он не знает.
– О, это правильно. Ты не знал истории. Нас с Тони арестовали, когда ему было двадцать, а мне восемнадцать. Полицейские пришли к моей маме и нашли припрятанную марихуану. Мы сказали, что это наша заначка, чтобы спасти мать от тюрьмы.
– Но ты ненавидишь свою маму. Тюрьма – лучшее место для нее. Там она могла бы протрезветь.
Макс наивен.
– Нет, приятель, ей бы было бы хуже. Наркотики там достать легче. – Я всегда чувствовал потребность защищать эту женщину, так сильно, как и ненавидел ее. – У меня все еще осталась эта судимость. Вот почему я пошел на флот.
– Понимаю, – Макс наливает другой шот. – И что теперь?
Я закрываю глаза и представляю будущее без Харлоу и ненавижу его. Оно унылое и мрачное, как и мое сердце.
Достаю письмо из своего кармана и передаю его Максу.
Он читает, смотрит на меня и отдает письмо назад:
– Ты был принят в полицейское отделение Норт-Риджа? Это же рядом с городом Харлоу. Что за херня, мужик? Когда ты узнал это?
Я забираю у Макса письмо, комкаю его и кидаю через плечо:
– Узнал на прошлой неделе. Я ездил туда две недели назад на собеседование, Харлоу не знала. Потом я получил письмо и решил сделать то, что сделал. Мы никогда не будем счастливы. Ее бабушка бы меня уничтожила и сделала бы наши жизни ужасными.
– И твой план был уничтожить Харлоу вопреки? Ты ее любишь.
Я люблю ее всем своим существом.
– Ей будет лучше без меня. Она будет счастлива. Я недостаточно хорош для нее. Я знаю это, и она это узнает.
Макс встает и хватает свое пальто с вешалки на полпути:
– Мне надо идти. Я знаю, что у тебя были причины, но мне хотелось бы, чтобы ты дал шанс Харлоу принять решение самой. Думаю, она бы поняла правду о тебе и о том, как ты рос, о твоей маме. Обо всем. Правда – сильнейшая вещь, и ты знаешь это, мужик. Любовь – это только правда. Правда – это любовь! – он похлопывает меня по плечу и выходит.
Я не могу вернуться и изменить то, что сделал. Я буду жить без своей Репки. Частичка меня умерла, но пусть у меня будет разбито сердце, чем у нее, потому что я не смогу дать ей ту жизнь, которую она заслуживает. Наши жизни настолько разные, что моя прошла бы, разрушая ее в конце.