Я распахиваю дверь ванной и, пройдя в свою комнату, натягиваю шорты. Сейчас слишком жарко, чтобы надевать что-то еще.
Дом тих и темен. Не думаю, что здесь кто-то есть. А если и есть, то потеряли сознание. Я выхожу на веранду, соленый воздух ударяет мне в ноздри. Закрываю глаза и, сделав глубокий вдох, провожу руками по своим непослушным волосам. Опираюсь на перила веранды, чешу подбородок, чувствуя щетину, и задаюсь вопросом, почему Харлоу отреагировала таким образом на этого парня.
Чед Нокс.
Имя, которое Харлоу прошептала во сне несколько дней назад.
Почему той ночью, обращаясь к нему сквозь сон, она говорила, что ей жаль?
– Я вижу, ты остался один.
Вздрогнув, я подпрыгиваю, услышав ее голос. Поворачиваюсь к Харлоу, сидящей в кресле рядом с дверью, ведущей в дом. Ее лицо затеняется выступом маленького навеса, который прикрывает раздвижную дверь. Девушка завернута в одеяло, как в кокон, и все, что я вижу, это пальцы, выглядывающие из-под него.
– Господи, ты чертовски меня напугала.
Прижимаю руку к груди, как раз над сердцем. Оно колотится, мне нужно немного времени, чтобы отдышаться.
– Что, черт возьми, ты делаешь здесь так поздно? Где все? – я игнорирую ее прошлый вопрос. Может быть, она забудет, о чем спрашивала меня, и я смогу притвориться, будто этого никогда не было.
Медленно подхожу к месту, где она сидит, но останавливаюсь и, повернувшись, опираюсь спиной на перила.
– Кровать, – отвечает она прямо.
Между нами возникает неловкое молчание, и я действительно не знаю, что сказать. Подождите, зачеркните это... Я много чего могу сказать. Миллионы вопросов разрывают мою голову, но я решаю не задавать их сейчас. Стараюсь не смотреть в ее сторону, хотя мне любопытно узнать, который час, и почему, пока все остальные спят, она бодрствует и торчит здесь.
– Так почему ты здесь? – спрашиваю я.
Она вздыхает и встает с кресла. Свет луны и один уличный фонарь позволяют видеть ее лицо. Сверху ее волосы вьются, а кончики касаются лица. На ней очки, они слишком горячие для учительницы.
Чертовски сексуальные очки.
Когда она подходит ближе, я могу видеть ее глаза. Они покраснели, а на щеках следы слез, и мне хочется схватить ее и спросить, что случилось. Что случилось сегодня вечером? Почему она поцеловала меня? Но я играю роль, роль человека, которого ничего не волнует. Мне нужно свести свои вопросы к минимуму.
– Я не смогла уснуть, – говорит она, притворно зевая.
– Почему?
Харлоу плотнее закутывается в одеяло, подходит, чтобы встать рядом со мной:
– Было слишком шумно.
Я не следую за ней. На улице тихо, как в церкви. Улицы пусты, все остальные спят. Спросил, какой шум не давал ей спать. Еще один момент молчания накрывает нас, пока я не понимаю, что же могло помешать ей заснуть.