Пули летают повсюду, и на мое тело крошится еще больше осколков стекла. Тони смотрит мне прямо в глаза, его глаза блестят. У него извиняющийся вид, но я смущена этим. Это не его вина. Он не знал, что это произойдет... или знал?
Одна пуля попадает в Тони, и он громко хрипит, держась за бок одной рукой.
— Тони, — хнычу я, когда выстрелы прекращаются. Я хочу спросить обо всем этом, что это может быть, но не могу. Слова застревают в моем горле. Я слишком боюсь говорить.
Я дрожу, слезы льются по моим щекам.
— Джиа, детка... Я…
Дверь позади Тони рывком открывается. Прежде чем он заканчивает говорить, его дергают сзади за смокинг и направляют пистолет в основание его черепа.
Я в абсолютном ужасе смотрю на то, как мой муж — мой красивый, обожаемый супруг — смотрит прямо на меня большими и полными раскаяния голубыми глазами.
И без малейших колебаний, как будто мой муж ничего не значит ни для кого в этом мире, его отнимают у меня.
В мгновение ока.
Моментально.
Пуля проходит через его левый глаз, его лицо застывает, и затем тело падает на сиденье.
На миг я не могу думать.
Не могу дышать.
Все, что я вижу — это кровь. Кровь Тони. Она пропитала мое платье за тридцать четыре тысячи долларов. Она на моем лице, на моих руках, когда я тянусь к нему. Лужи крови вокруг моих ног.
Но затем его тело забирают у меня и утаскивают.
— Нет! — кричу я. — Нет! Стойте! Оставьте его в покое!
Я умоляю, но даже не знаю, зачем. Он умер. Тони больше нет, но каждой частицей своего мозга я отвергаю это.
— Почему вы это делаете?! — кричу я на людей, наблюдая, как один из них тащит тело Тони. — Стойте!
Затем приходит мой черед. Один из мужчин хищно улыбается, и это отвратительно. У него какой-то особый взгляд, и это пугает меня до чертиков.
Он злобный, жадный и напоминает мне стервятника — мерзкое существо, которое питается останками мертвых.
Мужчина хватает меня за лодыжку, но я начинаю драться, пиная его своими окровавленными ногами, кричу на него, чтобы отпустил меня. Одна из шпилек моих туфель протыкает его татуированное предплечье, и он ревет от боли, но это лишь подстегивает его.
Он хватает меня снова, на этот раз выше за ногу, сжимает и делает так больно, что я кричу.
Я вижу людей, но они только наблюдают, находясь в безопасности рядом со своими домами. Никто не зовет на помощь. Никто не пытается спасти меня. Никто. Они все так же напуганы, как и я, прячутся позади своих грязных занавесок или убегают в здания, чтобы скрыться.
— Иди сюда, ты, глупая сука!
Мужчина сжимает мою ногу, усиливая захват. Он тянет меня через заднее сиденье, но я хватаюсь за водительское сиденье, все еще сопротивляясь, кричу и бьюсь за свою жизнь.