Компания снова закатилась радостным смехом. Стефани забыла про свои тревожные предчувствия и вошла в пирамиду уже без всякого страха.
– Ты хоть в пирамиде-то свои солнечные очки сними! Ходишь в них весь день… А то ведь ничего не разглядишь, – посоветовала Стефани мужу, медленно продвигаясь по очень узкому каменному коридору.
– Ужасная нора, – бурчала сзади Анита. – Жарко, душно, тесно, пыльно. А как будем выходить отсюда? Здесь двоим не разойтись…
– Гид сказала, что коридор… один метр в диаметр… – прохрипела сзади Стефани с одышкой.
– А длиной он сколько, этот коридор, она не уточнила? Мы идем уже минут десять, ползем чуть ли не на карачках, а конца не видно.
– Я сейчас точно сознание потеряю! – подхватил Рудольф.
– Прекратите… ныть… – умоляюще попросил Марк и, тяжко переводя дыхание, продолжил: – Вот уже… почти пришли… К вашему сведению… эта «нора»… была сделана… грабителями захоронений… тысячу лет назад…
– Похоже, что тысячу лет назад клаустрофобии не существовало, – промычал Рудольф, вытирая пот. – Лучше б я остался наверху с верблюдами! Тут никаких богатств не захочешь, только глоток свежего воздуха!
– Еще немного, и я разберу эту пирамиду по кирпичикам, – заявила Анита.
– К твоему сведению… – сообщил Марк слабеющим голосом, – один такой «кирпичик»… весит… две тонны…
– Меня трудности не остановят, – гордо объявила Анита, бросив на обессилившего супруга презрительный взгляд.
Наконец туристы добрались до погребальной галереи, представлявшей собой несколько залов, в одном из которых находился саркофаг. Стефани глубоко вздохнула, Рудольф, задыхаясь, откашлялся, а на Марка так вообще смотреть было страшно: бледный, как полотно, он вытирал носовым платком пот, струившийся по лицу. Марк прислонился к холодной каменной стене, чтобы перевести дух. Похоже, профессора больше интересовала не история Древнего Египта, а глоток воды. Но в пирамиды с рюкзаками не пускали, и заветная бутылка с водой осталась в автобусе.
– Стоило ли сюда ползти?! Ничего особенного! – возмутилась Анита. – Такое впечатление, что я в сто двадцатиградусной сауне.
– Господи, я задыхаюсь здесь! Как будем возвращаться? – пожаловался Рудольф.
– А я обратно не пойду, – неудачно пошутил Марк. – Останусь здесь.
С этими словами профессор улегся на прохладный каменный саркофаг, сложив на груди руки, вздохнул и закрыл глаза. По лицу мужчины пробежала судорога, которая парализовала тело. Холод как будто сковал его по рукам и ногам. Марк хотел позвать на помощь, но не смог. Слова застряли в обезвоженном горле, и вместо них вырвался тихий слабый стон, незаметно утонувший в толчее многочисленных посетителей пирамиды.