– Да не робей, здесь все свои. У вас что-то было?
Мне не удавалось и слова сказать от стыда.
– Я умру от любопытства! – воскликнула Веснушка, а потом снова понизила голос. – Он был нежен? Ласков? Говорят, Верховный всегда ублажал ми. Никого не оставлял голодной.
– Ничего не было, – все же сумела ответить я. – Я отказала Верховному.
– Что?! – Выпучила глаза Зорана. – Отказала?!
– Да.
– Ну, ты и дура, прости меня Всесветлая! – возмутилась соседка. – Разве ж от тебя убыло бы? Отдалась бы, постаралась немного и бед не знала. Забрал бы тебя Верховный к себе, от работы отстранил. Да, пользовал бы периодически, но разве такая цена велика за спокойную сытую жизнь?
– Я не могу так. Не нравится он мне. Да что там, я боюсь его как огня.
– Глупая ми, – покачала головой Зорана. – Это там наверху можно было выбирать: нравится – не нравится. Здесь другие законы. Упустила ты свой шанс, Виола.
Ответить мне было нечего. Со всех сторон погляди, права Веснушка. Вот только ни душе, ни телу не прикажешь. Не мил мне Верховный. Уж лучше одной по уши в работе, чем с ним.
О том, как замерло сердце при воспоминании о Кроне, я боялась признаться даже самой себе.
– Ладно уж, давай спать, подруга. Завтра будет новый день, и новый жрец обратит на тебя внимание. В конце концов, и с обычными мираями можно жить припеваючи.
Вот только нового жреца на следующий раз не было. Я категорически отказалась идти ночью развлекаться. Как Веснушка ни упрашивала, ни заставляла, ни угрожала, была неприступна.
– Ну, нет, и нет! Как хочешь! – возмущенно проговорила Зорана. – Не жди меня, я поздно.
Веснушка убежала, а я осталась одна. Спать не хотелось, выходить из кельи тоже, а потому вытащила флейту и играла до изнеможения.
На следующее утро была та же работа, что и всегда. Никто ко мне не привязывался, с гневными посланиями от Верховного не прибегал. Шло время, я постаралась забыть и о случившемся, и о последних словах Мифила. Тем более мысли были заняты другим. Чем больше я играла на флейте, тем большие изменения происходили со мной.
Вначале улучшился слух, затем обоняние и зрение, выросла сила, которую не ожидала ощутить в собственном теле, гибкость. А еще появилось ощущение внутренней свободы. Своды пещеры больше не давили, темнота перестала угнетать, уменьшилась и тоска по солнцу. Я все так же скучала по сестре, но даже одиночество перестало быть безнадежным.