Силами для жизни в одиночестве.
Еще немного постояв, я прошла и села рядом с матерью на диван, взяв ее теплую руку в свою. Разговор не должен быть долгим. Деймон скорее всего помчится за мной, а видеться с ним я не планирую. Никогда.
Отец все это время меряет шагами комнату, поглядывая на меня исподлобья. Поджимая губы и готовясь очевидно высказать все что думает о своей непутевой дочери.
Мы никогда не были близки. А когда я узнала, что волшебница, отдалились окончательно. Мы жили в разных мирах, и я все реже приходила к родителям со своими историями, чаще всего просто закрываясь в своей спальне. Теперь же мир волшебной Англии для меня закрыт и родители единственный маяк, благодаря которому я могу еще плавать в этом бесконечном океане жизни
– О чём вам рассказать? – наконец, со вздохом спрашиваю я, прерывая гнетущее молчание.
– Обо всём. Ты мало что объясняла, пока училась в этой вашей закрытой школе или академии. Так, может, всё-таки пришла пора поделиться с родителями? – мягко предложила мама, поглаживая мою руку.
Но ее ласка не помогала избавиться от страха перед предстоящей исповедью. Не помогал и океан, мирно волнующийся в свете полуденного солнца.
Рассказать – значит пережить всё заново. Каждое испытание, каждый удар пыточным заклятием, каждую увиденную смерть. И… самое главное… своё падение. Падение, о воспоминаниях, от которых хотелось себя убить
. Падение, разрушившее жизнь. Падение, разбившее то немногое, что было по-настоящему дорого.
– Хорошо, я всё расскажу, – согласилась я и встала, нервно оглянувшись на дверь. Родители напряглись. – Но у меня есть просьба. Большая. Давайте переедем? Прямо сегодня. Сейчас.
– Но зачем? – недоумевали родители, переглядываясь.
– Я расскажу. Потом. Не спрашивайте. Пожалуйста, – шептала умоляюще, переступая с ноги на ногу, не в силах поднять стыдливый взгляд.
Родители молчали. А когда я краем глаза посмотрела на них, то увидела с какой тоской они осматривают полюбившийся им дом. Словно прощаясь. Потому что люди всегда важнее вещей. Даже самых ценных.
– Столько вещей, – пробормотала мама и протяжно вздохнула, приняв решение. – Дэн?
Отец кивнул и мрачно взглянул на меня.
– Мы сделаем, как ты хочешь. Эмма, можешь собираться.
Я на миг вспыхнула радостью, чувствуя как похолодевшая кожа теплеет.
– Спасибо. Спасибо большое.
– Но тебе придётся всё рассказать. И не увиливать, как ты это всегда делала, а сказать правду. Ты поняла меня?
Голосом седовласого отца можно колоть лёд, а взглядом его же и топить. Но я уже не боялась и была согласна на всё. И в этот же момент пришла дурацкая мысль, почему я не вспомнила этот его взгляд перед самым позорным поступком в своей жизни.