Она никак пока не могла приблизиться к тайнам и загадкам его души, но приблизиться к нему самому ей ничто не мешало. И порой этого ей хотелось не меньше, чем его ответов на вопросы. Поэтому на следующем светофоре Кристина развернула машину.
– Что ж, приглашение принято. Гитару далеко не убирай, а вот виски можешь задвинуть. Я скоро буду.
Как всегда, поблизости с домом, где жил Герман, совершенно негде было припарковаться. Хотя в этот раз Кристине было приятно пройтись несколько сотен метров, щурясь и млея на ласковом солнце. Почти весь снег уже сошел, и повсюду стояли лужи, которые бесконечно приходилось обходить. У подъезда девушке и вовсе пришлось чуть ли не порхать по воздуху. Все оказалось перекопано, гудела техника, и сновали рабочие. Не ясно было, где и как вообще можно просочиться, чтобы никому не помешать и не запачкаться. Пробравшись на крыльцо, Кристина обнаружила, что домофон заменили. Набранный номер квартиры Германа не отвечал, но рядом с клавишами цифр горела еще одна кнопка. Девушка нажала на нее и услышала незнакомый голос.
– Извините, мне нужно в квартиру…, – она назвала номер. – Но тут какая-то новая система. Я, кажется, ошиблась…
– Все в порядке, проходите.
Дверь открылась. Холл выглядел теперь более обжитым. Кристине бросились в глаза большие вазоны с цветами, которых раньше не было. Также не было раньше и пожилого мужчины в костюме за стойкой, который теперь улыбался ей.
– Добрый день, Кристина Сергеевна. Герман Владиславович ждет вас. Извините за временные неудобства, – он кивнул в направлении входа в подъезд.
– А вы теперь тут работаете?
– Да, совсем недавно взяли.
– Надо же… И цветы поставили. Тут теперь только хрустальной люстры не хватает и фонтана, – в шутку сказала девушка.
Консьерж заулыбался ей еще шире и ответил не без гордости в голосе:
– Про фонтан мне ничего не известно, но новые люстры уже заказаны.
Герман открыл дверь, едва Кристина поднялась по лестнице.
– Ну, как тебе?
– О, блестяще! Пытаешься догнать отца по уровню роскоши?
Хотя его внешний вид подсказывал обратное. Потертые джинсы и тончайший, потянутый пуловер, широким вырезом обнажающий ключицы, говорили, что их хозяин прост и непритязателен.
– Отца мне не догнать никогда. А это все, по большей части, не для меня, а для жильцов других квартир.
– Кто-то заезжает?
– Одни заезжают, другие выезжают, – он кивнул на коробки, заклеенные скотчем, стоящие в прихожей.
– Это и все вещи Алекса? Аскетичненько.
– Не все. Еще его картина.
Кристина слегка удивилась.
– Он хочет забрать с собой мой портрет?