— Дави!
Кружащая над кустами черная сила уплотнилась, свилась в кольцо, надвинулась на медведя, и тот вдруг совершенно по-щенячьи взвизгнул и ломанулся в кусты, оставляя за собой просеку более широкую, чем прорубили парни.
— Можно было и топорами не махать, — хохотнул Демид. — Зазвать его сюда, а потом шугнуть.
— Угу, — улыбнулась в ответ Любава. — Только он не к реке попер, а в горы. Мы что, по горам поплывем?
— Вот бабы, любую шутку испортят, — проворчал ее брат. — Ладно, хватай свои пожитки, мне уже надоело за тобой все носить.
Парни быстро протащили лодку мимо остатков трубопровода, загрузили, спустили на воду. Работали спешно. Медведь удрал, но песок усеивало множество его следов. Пара кучек помета и несколько снулых рыб, к которым уже подбирались наглые чайки, тоже не радовали взгляд.
— Очухается — обязательно вернется, — тоном знатока медвежьих повадок произнес Демид. — Мощный зверь.
— Да, я тоже почувствовал, что сначала он скорее был удивлен нашей наглостью, чем испугался, — согласился Тихон. — С детства он не встречал никого сильнее себя.
— Ну, теперь он познакомился с Миу, — улыбнулась Любава. — А вы говорили: «Зачем кошак? Зачем кошак?»
— Кто говорил? — притворно удивился Демид. — Я не говорил.
Миу тем временем, распугав чаек, подбежала к оставленной медведем рыбе и вопросительно взглянула на Тихона.
— Во-во! И я о том же, — рассмеялся парень. — Она нас теперь и охранять, и кормить будет. Мишкины осетры — ее законная добыча!
Забрав рыбу, отплыли подальше от пустынного берега. Сделав поворот, река перестала петлять. Теперь она просматривалась не меньше, чем на пару километров.
— Слушайте, ребята, а я так и не понял, что наша кошка сотворила, — вдруг произнес Демид. — Неужели своим мявом так мишку напугала?
— Демка, ну ты даешь! — рассмеялась Любава. — Миу дала нашему мороку образ. Именно тот, который мог напугать медведя — огромного хищного зверя. На людей морок навести легко. А вот на зверя… Зверя надо знать, знать чего он может бояться.
«Да. Вы сделали большое и сильное, но никакое. Я стала им. И оно стало мной. Звери боятся сильных», — донеслись до Тихона мысли Миу.
«А вы, кошаки?» — спросил Тихон, почувствовав, что Миу не относит слово «звери» к существам своей породы.
«Нет. Мы уходим, но не боимся. Уходим, чтобы вернуться», — загадочно ответила кошка.
* * *
До следующей остановки плыли без приключений.
Солнце наконец-то выбралось из-за сростка нагуалей и заиграло на подернутой легкой рябью поверхности воды. Казалось, что в речке плещутся тысячи мелких рыбешек с металлически-блестящими спинками.