«Я пытался».
«Видела я, как ты пытался. И плешивая крыса тоже видела! А больше никто не видел, ты понимаешь, на что я этак прозрачненько намекаю, пупсик? Если бы ты так выкаблучивался днем, на глазах у всех, я бы ни слова не сказала: конспирация превыше всего, чем меньше народу знает о твоих возможностях — тем больше у тебя шансов на жизнь если и не счастливую, то хотя бы долгую. Но тогда была ночь, малыш. И тебя видела только я. Ну и эта гнусная плешивая трехглазая крыса, что сейчас невозбранной шляется по вентиляции моего (заметь — моего!) корабля вне пределов досягаемости моих сканеров. И ржет над нами, как два коня. А может еще и провода перегрызть! Мои, между прочим, провода! Только потому, что ты не захотел ее ловить. Тебе не стыдно?»
«Стыдно. Извини».
«Ну ладно, хоть в этом не врешь… Ох, малыш. малыш… Ладно. Я не буду спрашивать тебя, почему ты этого не сделал. Я тебя о другом спрошу, сладкий мой… Упс… Малыш, быстро. Но аккуратно. Повернул голову на двенадцать градусов влево и четыре вверх. Видишь?»
«Корабль. На самой границе предельной дальности обнаружения. Идет на посадку?»
«Не погасив орбитальную скорость? Не включив защитную плазменную оболочку? Почти вертикально, на одних только маневровых, если судить по спектральному анализу выхлопа? Малыш, так не идут на посадку. Так падают».
Местное время: три часа пятьдесят девять минут. Локация: квадрат 37–16. инфракрасное зрение активировать? Да/Нет? Да ну нафиг! От этого корабля так жаром пышет, что при переходе в ночной режим и ослепнуть можно!
Посадка у них, похоже, действительно вышла жестковатой. Но это все-таки была именно посадка: корабль не врезался в поверхность планеты на полной скорости, не довершил дело хорошим качественным взрывом поврежденного таким ударом реактора (вероятность критического повреждения при ударе с учетом массы, траектории и скорости — 99 % и девять десятых в прогрессии), образовав на месте своего последнего приземления крупногабаритную и сильно фонящую воронку, залитую сначала расплавленными, а потом затвердевшими силикатами. Нет, корабль всего лишь как следует пропахал эту самую поверхность собственным носом, сгладив некоторые неровности местного ландшафта. Ну и выжег поляну соплами. Сильно выжег. Превратив мох и не успевшую отпрыгнуть древовидную плесень в монолитную черную корку, тихо похрустывающую под тапочками.
Зато теперь можно успокоиться по поводу спутника-шпиона, его принадлежность установлена с вероятностью 87 % — у этой медленно остывающей на выжженной среди леса площадке рухляди два грузовых прицепа, и если первый прикреплен к кабине буксирного модуля достаточно стандартно, то назвать таковым крепеж второго было бы затруднительно. Ибо этот крепеж сделан явно из подручных средств на чьей-то коленке и отличается той же самой оригинальностью конструкторского мышления, что и спутник-шпион, сварганенный из мусорного ведра и старых огнетушителей.