— Зря, что ли, покупали? Ну пошли, а? Не дуйся!
Наверное, это тоже какой-то чисто человеческий ритуал — сродни кормлению. Отказ от него будет выглядеть глупо. И подозрительно. Тем более что отказываться совсем не хочется. Ну вот совсем-совсем.
— А капитан возражать не будет?
И зачем спросил, спрашивается?! Сам спросил, никто за язык не тянул! А вдруг действительно возразит, что тогда? Незапрещенное разрешено по умолчанию до тех пор, пока является незапрещенным. Лучше бы поиграли, пока можно. Хотя бы немного…
— А мы и его позовем!
У пилота такая улыбка, что губы сами растягиваются в зеркальной, ответной. Такой же.
— Ну… пошли.
Похоже, ритуал кормления сработал даже лучше, чем можно было ожидать, — к охоте на лису присоединился не только капитан, но и Полина с доктором. Полина неоднократно угощала Дэна кусочками шоколадки. Так что тут все было совершенно логично и оправданно. С Тедом тоже не возникало никаких вопросов — стоило только вспомнить количество съеденных совместно чипсов.
С доктором вопрос был более спорным — сгущенка все-таки была из общекомандных запасов. Дэн ею просто воспользовался. Но, похоже, и в такой усеченной форме ритуал кормления продолжал выполнять свою функцию — ведь ранее доктор никогда не присоединялся к их с Тедом играм. Что же касается капитана… Ну, он просто капитан. И этим все сказано. Капитан может делать на своем корабле (и рядом с ним) все, что придет ему в голову.
Лишним подтверждением в пользу обоснованности подобных умозаключений послужил и уход капитана после первых — наверняка тоже ритуальных! — выстрелов по игрушке. Капитан и должен был уйти — он ведь не участвовал в ритуале совместного поедания ни чипсов, ни сгущенки, ни шоколадки.
* * *
«Почему ты ее отпустил? Только не ври, малыш, будто ты тут совершенно ни при чем и она сама — я перехватила твой финальный пинг с командой „убёг“. Я бы даже сказала „УБЁГ!!!!!“, если учитывать его насыщенность и интенсивность. И, заметь, прозвучал он уже после того, как был сломан пульт».
«Пусть побудет свободной. Тебе жалко?»
«Это не имеет смысла, пупсик. Завтра Михалыч починит пульт и ее все равно поймают. Ты же должен это понимать, ты же умненький пупсик».
«Пусть. Хотя бы одну ночь. Словно бы не игрушкой».
«Это тоже не имеет смысла, пупсеныш. Она и есть игрушка».
«Я знаю. Выглядит живой. Подчиняется приказам. Она игрушка. Кукла. Я… знаю».
Пауза.
«Малыш?.. Ты это… ну, короче, прости засранку».
«За что?»
«За все. За слишком длинный язык и непропорционально короткие мозги. К тому же отвратительно отформатированные, как оказалось. И это… ну, короче, я больше не буду называть тебя пупсиком. Прости».