Потеря сознания все же состоялась. И открыла я глаза будучи уже в кровати. Первые секунды ужаса оказались незабываемы, ибо думала, что в тюрьме. Или в объятиях бескрылых владык. Фантазия у меня богата на неэстетичные картинки. Но мир пришел в мою душу, как только я поняла, что в обычных покоях. И кажется, знаю эти покои. Пусть даже меня от внешнего мира закрыл балдахин. Это моя комната. Балкон, с которого я стартовала не раз в облака по делам своим птичьим. Ветерок качает занавес. За которым стоят три фигуры.
– Это она, – раздается тихое, но все же драконье. Зурах тут. И снова страх…
Поднимаюсь. Заскрипела кровать, как не привычно от мирского и обычного. Они ведь сохранили всю эту мебель. Ждали моего возвращения?
Занавес истончается с помощью магии. Вижу Зураха со старушкой под руку, отдаленно напоминающей мне Кристину. Это она!! И смотрит с такой завистью! Поежилась я, но сохранила самообладание. Даже после того, как поняла, что меня уже переодели в сорочку.
Зурах, шелестя белым кафтаном, опускается на колено. За ним, скрипя и охая, это делает бывшая императрица Дантарии Кристиана. Тем временем я ловлю строгий, даже хмурый взгляд Каторины, которая явно недовольна таким поворотом событий. Девочка лишь с помощью нового имиджа стала старше, а так, как была молода, так и осталась, чему явно завидует моя бывшая сокурсница.
– Демоны в доме, а теперь ты явилась, – фыркает вдруг. – Ошибалась я в тебе! Я здесь хозяйка, я! Слышишь?! Валерия, или как там тебя?! Поняла?!
Киваю. Поднимаюсь с кровати, сил прибавилось. Но нет желания спорить, я тут за Пальмирой пришла. А семейка древних и бывших врагов меня не интересует. Лишь бы не мешали, не путались под ногами.
– Уходи, – продолжает Каторина. – Не рада я человечке, обязавшей клятвой древнего. Что бы ты не сделала для меня, нет тебе прощения.
Ой, тоже мне трагедия. Я не навязывалась на клятвы всякие.
– Уйду, но немного позже, – говорю, шагая к лоджии. – Поднимитесь, друзья.
– Я знал, что ты не умерла, – произносит Зурах. – Связь клятвы осталась.
– Но после моей смерти все изменится, – произносит старушка Кристина с неким торжеством. Будто при этом меня настигнет карма. А ее душу покой.
– Мы говорили об этом, – обращается альбинос уже не ко мне, а к своей госпоже старушке. – Ваша воля не будет исполнена.
– Ты никогда не был благородным рыцарем, – шепчет в ответ та.
– Не ссорьтесь, – произношу, облокачиваясь к перилам и наслаждаясь видами с высоты десятого этажа, лепота... – Для меня время пролетело быстро, а тут целая вечность прошла. И вы все еще таите злобу. Из вас троих никому ничего плохого не сделала, если уж реально посмотреть на вещи.