Алена могла лицезреть деревянный забор, калитку, одноэтажный дом из бревен и извести с немного покосившейся пристройкой. Камера облетела его с фасада, и там мы увидели цветочный сад, пестрящий правее дома. Конечно, мой дед сажал нескончаемое множество сортов, и они цвели в разное время. Но это был мой мирок, и все цвело именно тогда, когда мы сюда прилетели. У синего коридорчика, лавочка, на которой часто сидели мои бабушка и дедушка. Неподалеку у оградки сада клумба, где плотным ковром красовались Анютины глазки всех цветов радуги. Сбоку на кирпичах старая чугунная ванна, в которой скапливалась дождевая вода. Напротив — рукомойник, за ним куст белых Георгин. Правее старый корпус от автобуса, умело зацементированный и превращенный в небольшой сарайчик. Внутри бабуля устраивала сушку трав. Ощущение, будто чувствую запах, прямо сейчас вдыхаю его.
Здесь не было ни пластика, ни тяжелых конструкций. Дерево, цемент, известь, немного железа и море сил, вложенных с любовью. Чистейший воздух, сладкие запахи, быть может зной, но это не важно. Пусть в этой модели не было звуков, но я будто их слышал. Щебетания птиц, кудахтанье кур, жужжание мух, порывы ветра, шелест листьев отдаленные голоса. Скрип половиц, говорящих о том, что здесь живут и здравствуют мои родные. Что они живы… пусть живы лишь в моем сердце, и я не забыл.
Горечь подступила к самому горлу, когда я вновь увидел лавочку со столиком в саду. Куст Аспаргуса обрамлял это местечко полукругом, интересно, какой он сейчас огромный, насколько разросся, не вырубили ли его… Здесь когда — то мы любили проводить время всей семьей. Тогда еще не думали о плохом, строили планы на светлое будущее и грезили надеждами.
— Хватит, — выдавил я, ибо больше не мог смотреть.
И Алиса тут же прекратила трансляцию, вернув в каюту свет.
Я не мог сейчас смотреть на Алену. Боялся, что она увидит мужскую слабость. Она молчала, не поднимаясь с места. Наши руки все еще были сцеплены, но уже не так сильно. Хватило бы легкого усилия, и мы бы расцепились. Но этого усилия не было.
Я затаил дыхание, пытаясь уловить ее реакцию.
— Воспоминание, — прокомментировала, наконец, девушка и убрала руку с моей.
— Не совсем, это мой домой. Он есть, и я… я хочу туда, — поспешил дать ответ.
— А что мешает?
— Империя, — ответил с горечью. — Если сунусь туда, как есть. Меня найдут. А чтобы получить чистое гражданство, нужно очень — очень много…
— Что значит чистое?
— Это значит, что на Земле просто родится новый человек.
— И это будешь ты?
— Схема сложная, но работает идеально, — ответил деловито.