Севастопольская альтернатива (Эйгенсон) - страница 76
возможный прототип толстовской Анны Шерер, А вот Тютчевой я очень симпатизирую. Милая, умная, тоскующая по материнской любви немецкая девушка, которую привезли в Россию и велели быть русской, православной и славянофилкой. Она такой и стала. Что не красавица - так она сама пишет в своем знаменитом Дневнике, что ее во фрейлины и взяли за то, что некрасива. Чтобы не сбивала с пути истинного молодых великих князей. Она искренне, от всего сердца любит свою цесаревну, потом императрицу Марию Александровну. В общем, хороший человек, кроме того, что и пишет хорошо. И славянофилка она была искренняя. Хотя Владимир Соловьев и рассказывает, как она дразнила Ивана Аксакова, за которого вышла замуж уже в очень немолодом (в XIX веке-то!) тридцатишестилетнем возрасте. Видимо, пройдисветная западно- и югославянская публика, которая неустанно приходила добывать денежные пособия в Славянский Фонд к Аксакову, довела ее до того, что она говорила мужу о том, что в нем самом - если есть что хорошего, то оттого, что он татарин и получил немецкое образование. Но это, конечно, такая семейная шутка.
А ведь знаете, могла бы быть, в принципе, совсем другая биография у дочери Федора Тютчева и совсем другой муж. Не в этой, конечно, не в Константинопольской Реальности. Тут, если помните, развилка совсем недавно, в в феврале 1852 года, когда черный кот останавливает эмигранта Дюваля, что приводит к примирению и, в дальнейшем, к совместной подготовке Фридериком Константом Курне и Эммануелем Бартелеми покушения на нововозведенного императора Наполеона III Бонапарта. А тут должно быть много ранее, чтобы сильно отличались жизненные траектории и взгляды у обоих, у Анны и у Фреда. Особенно у неё.
Дело в том, что я сватаю Анне Федоровне известного вам не только из этой нашей истории Фридриха Энгельса, что родом из прусского города Бармена. Ну, я не собираюсь разбивать дружную, хоть бездетную семью Ивана Аксакова. Но это же совсем в другой Вселенной!
