В глубине коридора скрипнул паркет, легонько, чуть слышно; тем не менее Жиль вздрогнул, повернулся к дверям и замер. Он увидел, как поворачивается ручка. Затем одна створка открылась.
Жиль затруднился бы ответить, какое впечатление произвела на него тетка. Он представлял ее совершенно иной. Входя, она перехватила его взгляд, но тут же потупилась, наклонив голову в знак приветствия.
Затем взглянула на приборы, словно желая удостовериться, что ее место за столом осталось прежним. Узнала свое салфеточное кольцо и остановилась рядом со своим стулом.
Жиль тоже не решился сесть, и сцена приобрела бы комический характер, не войди в эту минуту мадам Ренке с большой дымящейся супницей из белого фаянса.
Сказал Жиль "добрый вечер" или нет? Толком он не помнил. Во всяком случае, губами пошевелил. Перед обедом, у себя в комнате, он долго ломал голову, какое обращение выбрать - "мадам" или "тетя".
Супу она налила себе совсем немножко. Жиль не посмел ни налить себе больше, ни попросить хлеба, до которого не мог дотянуться и который в конце концов Колетта сама передала ему.
Больше всего он был, вероятно, поражен тем, что она такая маленькая, миниатюрная и молодая. Ни одна женщина не производила на него впечатление подобной хрупкости. Она показалась ему птичкой, еле прикасающейся к ветке, на которую села.
Восхитительно тонкие черты лица, свежая кожа, прозрачная, как китайский фарфор, голубые глаза, веки в еле заметных морщинках. Только они, веки, и выдавали, что ей под тридцать.
Жиль сообразил наконец, что своим взглядом смущает ее и мешает ей есть. Но не успел он отвести глаза, как в свой черед почувствовал на себе робкий взгляд Колетты, украдкой посматривавшей на племянника.
Обед прошел в полном молчании. Вдруг кровь прилила к щекам Жиля. У него же было достаточно времени, чтобы приготовить коротенькую речь! Но до чего трудно ее произнести! Пожалуй, не легче, чем первое новогоднее поздравление, которое он продекламировал родителям, когда ему было три года.
- Мадам... Тетя... Я хотел вас просить, чтобы... чтобы вы ничего не меняли из-за меня в домашнем укладе. Извините, что я вас...
Она нахмурилась. Наклонила голову - он уже подметил за ней эту привычку женщин, которым довелось много страдать, - и пробормотала:
- Вы здесь, по-моему, у себя. Она встала. Выждала несколько секунд, просто так, из вежливости. Затем наклонила голову.
- Доброй ночи, месье!
Он чуть было не попррсил ее остаться. И потом весь вечер злился на себя, что не сделал этого. Нескольких слов, одного жеста, казалось ему, было достаточно, чтобы...