Затем семья перекочевывала, и все начиналось снова. Жиль общался только со взрослыми. И эти взрослые были не такими, как остальные, у которых дом, семья, упорядоченная жизнь.
Разговоры у них шли о контрактах, об импресарио. Особенно о последних, об этих людях, которые водят за нос, обманывают, грабят артистов и с которыми тем не менее надо быть любезным...
- О чем ты думаешь?
- О тебе.
Это была почти правда. Об Алисе он тоже думал. Он всегда был беден, вокруг него все говорили о деньгах; поэтому он поверил, что бедная девушка должна быть в известном смысле человеком одной с ним породы.
Он, например, предполагал, что в домике на улице Журдана ему будет не менее уютно, чем у себя. Но вчера он побывал там и почувствовал себя таким же чужим, как у тетушки Элуа.
Только что Алиса произнесла странные слова: "Это забавно... Он у меня пай-муженек".
Жиль силился подавить в себе обиду. Во всем виноват только он. Алиса такая от природы. И он сам ее выбрал.
- Когда это ты купил себе скрипку? У тебя ее не было, когда ты слез с норвежского парохода, верно? А сейчас я заглянула в шкаф - лежит.
Да, это была не отцовская скрипка - ту, вместе с остальными пожитками, Жилю пришлось продать в Тронхейме, чтобы расплатиться за похороны. Эту же он купил две недели назад и попробовал ее всего один раз, наверху, у себя в спальне.
- Сыграй мне что-нибудь, Жиль. Он согласился, и Алиса из полутьмы с новым восхищением воззрилась на него.
- На рояле ты тоже играешь?
- Да, на рояле и на кларнете. И даже на саксофоне.
Жиль сходил за инструментами, которыми недавно позволил себе обзавестись, и принялся играть цирковой репертуар - излюбленные мотивы музыкальных клоунов и пьесы, сопровождающие выступления жонглеров. Еще ребенком, когда в программе получались "окна", он не раз выходил на сцену в матросском костюмчике с большим белым вышитым воротником.
Умел он и кое-что другое. Конечно, не то, чему обычно учат детей. Например, он знал почти все отцовские фокусы, и тут уж его длинные бледные руки служили ему как нельзя лучше.
- Смотри, я беру ложку. Она у меня в руке, так? Ты уверена? Ошибаешься. В руке у меня ничего нет, а ложка у тебя за спиной на кушетке.
Жиль смеялся. Щеки у него слегка разгорелись, как у детей, захваченных игрой и забывших обо всем на свете. Алиса никогда не видела его таким.
- Еще что-нибудь!
- Тогда мне нужна колода карт.
- Они в столовой, в буфете.
Пока Алиса ходила за картами, Жиль заиграл на кларнете задорный мотив, знакомый всем клоунам мира. Он чувствовал себя счастливым, и хотя в глазах у него стояли слезы, это были не слезы печали.