Франко наконец окончательно разозлился. Глаза стали почти черными и метали молнии. Если бы это было не фигуральным выражением, то одна из них непременно поразила бы заведующего.
– Докажешь, чего ты стоишь?! Бери скальпель! – тоном, не предвещающим ничего хорошего, приказал Франко.
– Зачем?! – взвизгнул Сантини.
– Делай, что я говорю!
– Здесь я заведующий!
– Здесь я главный хирург! Делай!
– Делай, что тебе говорят! – вдруг строго произнес Бранцоли. Присутствующие, застыв, во все глаза следили за разворачивающимся спектаклем.
Сантини протянул руку и взял из приготовленного лотка инструмент. Руки его дрожали, и это было видно даже невооруженным глазом. И словно для усиления эффекта скальпель вдруг выскользнул у него из пальцев и со звоном упал на плиточный пол. Никто не шевелился, завороженно глядя на Сантини, ожидая его реакции.
А он сорвался с места и стремглав выскочил из предоперационной.
– Помогите мне надеть халат, – прозвучал спокойный и уверенный голос Франко ровно через десять секунд после того, как за незадачливым заведующим захлопнулась дверь.
Коллеги вздрогнули, словно проснулись от глубокого сна, и бросились помогать Франко быстро нацепить хирургический костюм. Лишь Нунция стояла неподвижно, не сводя с Франко тревожного взгляда.
– Франко, ведь у тебя повреждена рука, к чему этот спектакль? – обреченно произнес Бранцоли, и все присутствующие вновь замерли.
– Сейчас придет Роберто. Они с Нунцией под моим руководством проведут операцию, – ровным голосом ответил Франко.
На лице Нунции отразился неподдельный ужас. Ей стало не хватать воздуха, потому она судорожно пыталась вздохнуть поглубже.
– Франко… – прошептала она.
Он вплотную подошел к ней и пронзительно посмотрел на свою ассистентку.
– Ты будешь моими руками, а я – твоим мозгом. Идем, – кивнул он на двери операционной.
– Ты спятил, Франко… Я не могу… – едва шевелила она губами.
Он взял девушку за плечи и крепко сжал, настойчиво глядя ей в глаза.
– Можешь. На прошлой неделе ты провела операцию по замене клапана почти самостоятельно. Сейчас нужно сделать то же самое, но быстрее. Я буду стоять рядом и направлять тебя, – твердо произнес он, и было в его голосе столько уверенности, силы и веры в нее, что сомнений не осталось: ей не удастся избежать этой участи. У Нунции подогнулись колени под тяжестью ответственности, которую Франко вознамерился переложить на ее хрупкие плечи.
– Франко… – умоляюще смотрела она на него снизу вверх, а к глазам даже слезы подступили.
– Я столько лет учил тебя, передавая тебе все, что знаю сам. Ты можешь. Я знаю, что ты можешь, – внушал он ей, теряясь в бездонных испуганных глазах Нунции. – Тем более я не брошу тебя, буду стоять рядом, иногда буду твоей правой рукой, иногда только мозгом… Если не мы, то кто, Нунция? – выдвинул он последний, возможно, самый весомый аргумент.