С глубоким вздохом телефон был отправлен в карман махрового халата. Необходимо было сделать еще одно усилие воли, чтобы поднять расплывшееся на диване тело. Сложнее всего делать то, чего не хочешь. Выражение лица Дмитрия Ивановича стало еще более угрюмым, седая голова с мешками под глазами в буквальном смысле слова держалась не на шее, а на втором подбородке. Но отложив планшет, хозяин уже направлялся в ванную комнату, чтобы хоть как-то привести себя в порядок перед встречей.
Спустя два часа, сверкая чёрным глянцем, новый Mercedes AMG S63 с синей мигалкой на крыше медленно проплыл по узкой улочке старой Москвы, в окружении аккуратных двухэтажных домов. Сегодня он ехал без привычного кортежа ДПС и вневедомственной охраны РосГвардии. Ехал тихо и незаметно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания в опустевшей от карантина Москве.
Сандуновские бани, где была назначена встреча, считались самыми старыми и роскошными общественными банями Москвы. Построенные более двухсот лет назад, они своим убранством напоминали дворец. Мраморные колоны и золотая лепнина, витражи и расписные плафоны на потолке, резные панели из тёмного дерева и бронзовые люстры со свисающим хрусталём — в обычные дни в эти бани водили экскурсии. Но сейчас всё было закрыто на карантин.
Пересекая роскошные залы, завёрнутый в белую простыню, Дмитрий Иванович своим видом больше напоминал древнеримского сенатора. С него действительно можно было бы писать портреты, тем более в таком интерьере. Медленно, устало проходил он мимо колон и мраморных статуй, которые обрамляли большой лазурный бассейн.
В углу зала за круглым каменным столом, укутавшись в белую простыню и закинув ногу на ногу, сидел организатор встречи — Владимир Платонович Сатрушев, секретарь Совета национальной безопасности и обороны.
В свои семьдесят лет Владимир Платонович находился в прекрасной форме и мог дать фору многим пятидесятилетним. Подтянутое лицо и высокий лоб его молодили, а взгляд был острым и властным.
— Здравствуй, здравствуй, Дмитрий Иванович.
— Ну здравствуй, Владимир Платонович, — холодно ответил Печин, подходя к каменному столу.
— Присаживайся, я тут тебе угощения приготовил, — Николай Сатрушев изящным движением руки накладывал чёрную икру на багет.
На каменном столе в блестящих блюдах был разложен изысканный ассортимент закусок к пиву: шашлычок из форели, красная и чёрная икра, мясо камчатского краба и другие деликатесы.
— Чего тебе на карантине дома не сидится? Или проголодался, попариться захотел? — голос Печина звучал холодно и высокомерно.