Вот как летом этого года начали систему запускать — так и не идет. Между нами говоря, в газлифт хорошие денежки вложены: компрессорные французские да японские, трубы немецкие, задвижки итальянские, в скважинах тоже все оборудование не наше. Суммарно получается больше шестисот миллионов долларов — а не работает. И дело к зиме идет. Я впервые об этом деле в бане узнал. Мы с Валерой Ярмизиным и Женей Шайхуловым парились — так они мне все про это дело пели. Женя, на самом-то деле, Жаудат Садрисламович, но он не претендует, понимает, что свежему человеку это никакими силами не выговорить.
Как в кино — случайно оказалось, что у нас под это дело, в принципе, решение есть. Способность потока газа тащить за собой жидкость сильно зависит от критерия Архимеда, в смысле, от отношения плотностей. С плотностью газа тут ничего особенно не сделаешь, а плотность воды изменить — нет проблем. Как я это сказал — смотрю, Женька с Валерой на меня с подозрением смотрят — мол, Вы, товарищ, тут, случаем, не от Кащенко забрели? Я им на пену в шайке показываю и спрашиваю: "Это, — мол, — не вода, что-ли? А плотность — хорошо, если четверть от водяных тыщи граммов на литр, а то и в десять раз меньше". — Ну, при этом слове Женя спохватился, достал из портфеля, приняли, как положено, за торжество науки над здравым смыслом.
Назавтра я уже встречаюсь с их начальником, замом главного инженера Нижневартовскнефтегаза по газлифту Арнапольским. Ну, замглавного не так уж и велик босс — но Жорж Арнапольский! Первый главный инженер первого в наших местах управления нефтедобычи "Мегионнефть". Одна из самых романтических фигур покорения Сибири в шестидесятых — для меня, в семьдесят шестом приехавшего, идет почти сразу за Ермаком. Он было вернулся с Севера в Белоруссию, но не выдержал, снова оказался в наших местах. "Да, — говорю, — Георгий Самуилович, мы такую работу, в принципе, у себя в институте ведем. Правда, под совсем другие задачи, но в Вашем случае тоже может получиться. Давайте, свяжемся по нефтянке с нашими краснодарцами — надо их вызывать. Я один, может, и не потяну, а если собрать нашу команду — думаю, что успеем до зимы решить задачку."
По правде говоря, я о нашей компании тогда так понимал, что если дать нам сколько-то времени, возможность экспериментов, калькулятор, небольшую химлабораторию, да обеспечить коньяком и минимальной закуской — то в отрасли и нет проблем, чтобы мы не решили. Больно уж команда подобралась хороша. Володя — системщик, математик, из авиации пришел, Эрик — гениальный, в моем представлении, гидравлик, я при них технологом да химиком, как птица гусь — плавать, летать и бегать на уровне pretty good, помоложе ребята тоже вкалывать умеют и дело знают. Но все-таки провозились мы с доведением этой технологии до ума целый месяц, с промысла почти не вылезая. Помню эпизод, когда после трех бессонных суток выползаю я из будочки-манифольда, где покемарил часа четыре, скорчившись за приборным щитом — а на песчаной полянке, пригремшись около факела, спят бичи в количестве четыре штуки: два доцента, один начальник отдела газлифта из объединения нефтяников и один зам главного инженера управления "Нижневартовскнефть". А уж на травке подальше иней лежит. Вот как раз в этот день мы первый приличный результат и получили — промыли наглухо забитую трубу всего за четыре часа… Дальше — доведение технологии до ума, сочинение инструкции, хождение с ней по инстанциям — все в военном темпе шло. Забортная-то температура по градусу в день падает, так не до крючкотворства. Не пустят газлифт до больших морозов — всем тестикулы-то поотрывают. Нефть для Закромов Родины на кону — так что комедию с изобретателями и ретроградами разыгрывать опасно.