— Синклэр, — говорю я.
Он ничего не произносит.
— Синклэр, прости.
Медсестры тащат меня по коридору в направлении женского отделения.
— Синклэр, прости! — кричу я.
Дверь открывается, и я изо всех сил стараюсь вырваться из хватки медсестер. Но они крепко держат меня. Дверь закрывается, и лицо Синклэра исчезает.
Я хромаю, а медсестры тащат меня в палату. Они кладут меня на кровать, я смотрю в потолок. Чувствую онемение.
Прежде чем дверь закрывается, одна из медсестер предварительно задает вопрос:
— Принести Эвелин?
Я поворачиваю голову.
Во мне должна быть отчаянная потребность увидеть своего ребенка, но ее нет. Я представляю, как держу ее на руках и всякий раз, когда смотрю на нее, внутри пусто. Что если она была там во время драки? Смогла бы я защитить ее со своим помутившимся от злости рассудком? Хочется сказать да. Но что-то не дает мне этого произнести. Я никогда не испытывала такой сильной и острой злобы, которая превратила меня в абсолютно другого человека.
Может, я правильно поступила, отдав ее медсестрам. Хоть единственный просвет в этом тяжком испытании.
— Нет.
Дверь закрывается, и я сворачиваюсь в клубок.
Чувствую, как все тело трещит по швам.
Мне все еще хочется причинить кому-нибудь боль. Вечером, медсестры приносят Эвелин в палату.
Она без остановки плачет. Я подхожу к ее кроватке. И смотрю на нее.
Плохая мать, плохая мать, плохая мать…
Я затыкаю уши, отчаянно желая заглушить голос Ригэн. Решаю принять лекарства, которые дадут медсестры.
Я сделаю что угодно.
Я начинаю ходить по палате, тщательно считая шаги. Моя палата маленькая. Успеваю пройти ее за 24 шага. В комнате отдыха я всех напугала. Знаю. Вспышки гнева случаются часто, но не со мной. Если бы кто-то другой смог встать на мое место и почувствовать тот страх, который бежит по моим венам, он бы понял меня.
— Зачем ты это сделала? — раздается голос у меня за спиной.
Я оборачиваюсь и вижу Уэса, сидящего в кресле-качалке. Пока он качается туда-сюда, оно зловеще скрипит. Этого мне еще не хватало. Я все еще чувствую себя, словно нахожусь в комнате отдыха, под воздействием слов Ригэн. Я близка к тому, чтобы потерять разум окончательно, и Уэс может стать последней каплей.
Я не могу сбежать от него. Не важно куда я пойду или что буду делать, он всегда будет присматривать за мной. Всегда.
— О Боже, — стону я, и зарываюсь лицом в ладони. — Оставь меня одну, — шепчу я снова и снова, и снова.
— Боюсь, что это невозможно.
Я поднимаю голову.
— Как ты попал сюда?
Уэс перестает раскачиваться и встает в полный рост. Он не улыбается.