Другая медсестра наконец-то встала. Она выбросила мусор и ушла. За ней захлопнулась дверь. Я не стала терять время и наклонилась, чтобы быстро поцеловать Уэса в губы. Казалось, что я застала его врасплох, потому что он даже не пошевелил губами. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, чего я от него хочу.
Когда я оторвалась от него, выражение его лица было слегка ошеломленным.
— Это за что?
Я пожала плечами и сделала глоток.
— Не знаю сколько мы сможем пробыть наедине, поэтому я решила наслаждаться каждым мгновением.
Уэс откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Он выглядел так привлекательно, хотя просто сидел здесь с серьезным выражением на лице. Прямо сейчас, больше всего на свете, мне хотелось уйти с работы и пойти с ним домой.
— Когда же закончатся эти бешеные смены?
— Тогда же, когда и твои, — поддразнила его я.
Он улыбнулся и переплел пальцы наших рук.
— Именно это я и имел в виду.
Я осторожно ответила:
— Знаю. Просто так оно всегда и бывает. Несколько недель сумасшедших смен. Небольшое затишье, а потом все заново.
— Только не переусердствуй.
Люблю, когда он беспокоится обо мне.
— Не буду. Обещаю.
— Потому что в ту минуту, когда ты это сделаешь, ты знаешь, что можешь бросить работу, верно?
Я встала и выкинула мусор.
— Зачем мне это делать? — спросила я через плечо, — Я люблю свою работу.
— А я люблю тебя. Хочу, чтобы ты вся принадлежала мне. Нет ничего в этом мире, что я не смог бы дать тебе.
Когда я подошла к нему, он обнял меня за талию, притянув к себе. Он сжал мои бедра. Я поцеловала его в макушку.
— Я люблю тебя, Виктория.
Его взгляд показал мне, что он имеет в виду каждое сказанное им слово. Хоть я и была одета в больничную форму, рядом с ним я чувствовала себя прекрасной.
***
— Нет ничего лучше, чем прийти домой после двенадцатичасовой смены, проведенной на ногах.
Я быстро сняла туфли и отпихнула их ногой в сторону, не потрудившись поставить их в ряд с другими. На кухне было темно, но из гостиной в коридор пробивался свет. Стояла непривычная тишина. Обычно хотя бы телевизор работает на заднем плане.
— Уэс? — позвала я.
Мой вопрос был встречен молчанием.
Я еле волокла ноги по коридору. Все чего мне хотелось — залезть под одеяло и уснуть.
Войдя в спальню, я сразу же рухнула на кровать и прижалась лицом к одеялу в цветочек. Прежде чем жить вместе, мы решили, что из вещей останется, что отправится на хранение, а что выкинем. Его таунхаус был чисто холостяцкой берлогой, начиная с черной кожаной мебели, и заканчивая безвкусной картиной на стене. Мне нравились яркие краски, цветы повсюду. В первый раз, когда он увидел бледно-желтое одеяло в цветочек, Уэс пришел в ужас. В конце концов, он сдался и холостяцкий интерьер пропал. Мы сошлись на том, что нужно создать уютное гнездо, которое будет только нашим.