Ригэн прижимает указательный палец к губе.
— Я вчера много чего делала. Придется тебе просветить меня о том, что я вчера делала.
— Вставай.
Элис не дает ей ответить и дергает ее за руку.
— Не, не, — цыкает Ригэн, — если так дальше будешь хватать пациентов, то не выиграешь звание работника месяца.
Элис отпускает ее.
— Теперь, прежде чем я вернусь в «свою комнату», можно я быстро перекурю?
— Нет. Ты потеряла свою привилегию на курение.
— Это вранье!
— Нет. Ригэн, ты знаешь правила.
Они выходят из комнаты, но их споры слышны даже через стену.
Я нервно перевожу взгляд на входные двери. Это безумие, но я все еще жду, когда в них войдет Синклэр. Я не вспомнила его. Пока еще не вспомнила. Но я знаю, что он может помочь мне с моим прошлым.
Его глаза следят за мной.
Прошлой ночью мне приснились эти глаза. Они смотрели на меня также напряженно, как вчера. Но мы были не в Фэйрфаксе. Не помню, что нас окружало; помню только то, что в воздухе витал запах цветов и нас разделял большой стол. Его губы двигались, но я не могла разобрать ни единого слова. Затем, очень медленно, он потянулся через стол к моей руке. Его рука придвигалась все ближе и ближе. Воспарила над моей, и я проснулась.
Еще никогда так отчаянно мне не хотелось вернуться в сон.
Мне кажется, что если он снова навестит меня, то я смогу сложить кусочки сна. Но стрелка часов неумолимо бежит вперед.
Именно тогда, в дверях появляется моя мать, как и каждую субботу, ровно в одиннадцать утра. Идет ли дождь, светит ли солнце — она всегда приходит..
Она вводит меня в курс дела касаемо всего за пределами Фэйрфакса: друзей, семьи, сплетен, событий. Обо всем. Кроме моего мужа. Когда я спрашиваю про Уэса и когда он придет, она замолкает и старается сменить тему.
Я смотрю, как мама регистрируется и спешит к моему столу. Она одаривает меня улыбкой. Эта улыбка сильно отличается от той, которой она улыбалась мне, когда смотрела свадебные фотографии. Тусклая улыбка, которая не отражается во взгляде.
— Рада видеть тебя, милая, — говорит она.
Прежде чем сесть, она подходит, чтобы обнять меня. Меня окутывает запах ее цветочного парфюма. В ней ничего не изменилось. Она безупречна. Начиная с ее идеально уложенных в стильный боб волос, идеально отутюженных черных брюк и темно синей приталенной блузки до туфель на каблуках.
— Как ты?
Я отвечаю ей, как и всегда.
— Все хорошо.
Все внутри у меня умирает от желания рассказать ей о том, что произошло сегодня: фотографии, воспоминания. Обо всем. Но если прошлое и научило меня чему, так это тому, что мама тоже считает, что я вру. Она не верит мне, когда я говорю ей, что Уэс жив.