Пришла моя очередь опускать взгляд.
— У нас сейчас сложный период.
Рэне понимающе кивнула.
— Это нормально. Пары проходят через такое. Иногда мой муж сводит меня с ума, а иногда я не могу им насытиться. Но, чаще всего, он сводит меня с ума, — сказала она, поморщившись.
Я ухмыльнулась, оценив ее попытку поднять мне настроение.
— Как долго он обычно сводит тебя с ума?
Она задумалась.
— Обычно все зависит от того, насколько я раздражена. Или он. Самый долгий период?
Я нетерпеливо кивнула, ожидая ее ответа, словно манны небесной.
— Я бы сказала, что это было, когда я открывала свое дело. Мы были женаты всего два года. Он переживал, что бизнес накроется. Честно, я тоже переживала. Но я хотела хотя бы попытаться. Мы придирались друг к другу практически два месяца, потом он один раз не пришел домой ночевать и это была настоящая проверка. Мы приложили огромные усилия, чтобы научиться не вымещать злость друг на друге из-за окружающих невзгод.
Два месяца. Для меня два месяца казались прогулкой в парке.
— По отрешённому выражению на твоем лице, я полагаю, что это не то, что ты хотела услышать, — тихо сказала Рэне.
— Между мной и Уэсом все гораздо хуже.
— Например?
— Если я скажу тебе…
Рэне подняла руки.
— Не расскажу ни единой душе.
Я выдохнула и сделала глубокий вдох.
— В жизни Уэса сейчас все очень напряженно, много стресса. Он пытается найти партнера, а это отнимает больше времени, чем он ожидал. Он работает бессчетное количество часов. Мы очень редко видимся и… В прошлом году, идея завести ребенка казалась мне такой хорошей. Я думала, что он сблизит нас, сделает счастливее, чем мы могли себе представить. Но этого не произошло. Я ушла с работы… Отказалась от части себя, ради Уэса. Он не хотел ребенка, но я настояла… Он несколько раз терял терпение. Все происходило так внезапно, неожиданно… Каждая вспышка гнева была хуже предыдущей, и я уже не знаю, что делать.
Всегда казалось, что если я поделюсь своей болью, то у меня зубы сведет. Но на самом деле я ощутила свободу.
— Эти вспышки, — медленно начала она, — насколько они ужасны?
Рэне преподнесла вопрос спокойно, чтобы он не звучал так, словно она спрашивает было ли насилие в нашей семье. Она просто это подразумевала.
Все что происходило с Уэсом пожирало меня изнутри. Я знала, что кому-нибудь нужно признаться, но это было последнее, что мне хотелось делать. Никто не хочет обнажать свою боль и унижение. Словно оказаться голышом перед толпой незнакомцев.
Но Рэне не была незнакомкой, и глубоко внутри я знала, что если кому и стоить открыться, то именно ей.