— Ты вообще слышал, что сейчас говорил Костя?
— Конечно. А у тебя со слухом плохо, продублировать?
— Идиот!
— Стерва!
— Ребята, я могу прогуляться часик-другой, — встрял в нашу беседу Костик. — Я как врач заявляю, что вы оба напряжены.
Леша как-то скептически усмехнулся и ответил:
— Костя, если я начну сейчас ее трахать, то до утра можешь нас не беспокоить.
— Ты что несешь? — рявкнула я, поднявшись.
— Да расслабься, господин патологоанатом взрослый мальчик и знает, что такое трахаться, так что можешь не переживать за его психику.
— Ты меня достал!
— А меня достал твой ор. Может, тебе реально нужен секс?
Придурок! Убить готова. Но помню, что это уголовно наказуемо, даже в состоянии аффекта.
— Точно не с тобой! — парировала я в ответ.
— Вы прелестны в своем безумии, — с умным видом заключил Клементьев.
— Заткнись! — одновременно повернулись мы с Лешей к нему.
— Так, — от философа не осталось и следа, — вы меня достали. Или идите выяснять отношения в свой номер, или извольте соблюдать хоть какие-то правила приличия. Кстати, как вы живете в одном номере, а на вас еще никто ментов не вызвал?
Мы с Лешей сверлили друг друга взглядами, пока… Этот идиот резко подорвался с кресла и забросил меня к себе на плечо, сказав:
— Костик, не скучай.
Я барабанила кулаками по его спине, орала на всю гостиницу, наверное, но никто не остановил нас. Да, вполне такая нормальная картина: молчаливый мужлан с симпатичной девушкой на плече. Я смогла вырваться, когда Леша искал карточку от номера. И едва мои ноги коснулись пола, как я с удвоенной силой, сжав кулаки, начала орать:
— Ты какого черта творишь, неандерталец?
Леша только вздохнул, как будто говоря: «Ивонна, ты невыносима». Ну, это я и без него знаю. Конечно, вразумительного ответа я не дождалась, потому что меня очень невежливо впихнули в номер.
— Ивонна, заткнись, ради бога.
Я набрала полные легкие воздуха, чтобы высказать все, что я думаю насчет подобного поведения, но мой рот оказался занят. Причем очень неожиданно занят. Леша меня, черт возьми, поцеловал. Да еще так поцеловал, что слово «нежность» было неприменимо к этому действию.
Мы не снимали друг с друга одежду — просто рвали. Какой животный порыв, дикий, на грани помешательства.
Какая кровать? Мы бы не смогли дойти до нее эти пару метров — слишком много. Одежда уже была на полу, а Леша меня усадил на тумбочку. Я обвила его ногами, с удовольствием положив пятки на мое любимое место в этом шикарном теле.
Чего же он медлит? Я чувствую совсем близко, но не в себе. А этого мне так не хватало.
— Я согласна, — вырвалось у меня.