Раскинув руки. Андрей лежал и неторопливо оглядывал стены, потолок, словно хотел там что-то найти. Он был в спортивном костюме, расстегнутом на груди, на правой брови — белая наклейка. Услышав стук в дверь, неохотно отозвался: «Войдите!» — продолжая лежать в прежней позе. Однако, уловив знакомый звук каблучков, быстро приподнялся и хотел было встать с постели, но Полина его остановила.
— Не надо, не вставай. Тебе еще рано.
— Ты поэтому пришла?
— Не будем об этом. — Она мягко удержала его. — Лежи. Не дергайся. Как ты себя чувствуешь?
Он кивнул головой.
— Нормально. — И, вглядевшись в нее, спросил: — Ты не сердишься на меня?
— «Если врагов щадят, то друзей прощают», — любил говорить один очень хорошо мне знакомый человек.
И оба улыбнулись.
Вместе Андрей и Полина пробыли почти до конца дня, и этого оказалось достаточно, чтобы восстановить мир.
Оставшиеся дни они провели в любви и согласии, и сердечно благодарили Веру, подругу Полины, которая, предоставив свою двухкомнатную квартиру в их полное распоряжение, ходила ночевать к матери. И все было бы, совсем хорошо, но у Полины в связи с этой квартирой нередко возникали неприятные воспоминания о Мироне-мурене, которому в горькую минуту своей жизни она отдалась здесь, в одной из комнат. В ее воображении порой всплывало лицо Мирона, его тяжелый подбородок. Полина глубоко вздыхала, стараясь скорее прогнать эти мучительные воспоминания своего недавнего прошлого.
Всего один вечер она провела с Мироном, но и те несколько раз, когда он зверем кидался на нее и всей своей тяжестью с силой вдавливал в постель, привели к горьким последствиям — пришлось делать аборт. Она тогда плакала, но не от боли — от слов, которые услышала от врача: «Не волнуйтесь. Детей вы еще нарожаете…»
Воспоминания бередили душу Полины. Чтобы избавиться от них, она ближе прижималась к Андрею, начинала ласкаться к нему и, если он не спал, затевала любовную игру с такой страстью, что доводила и себя и его до полного изнеможения. И однажды, в самый разгар ласк, когда оба уже не видели и не слышали ничего вокруг, они не заметили, как в комнату вошел Алешка, испуганный криками и стонами матери. Он подошел к кровати и сказал:
— Мама, ты так кричала, что я проснулся. И испугался. А зря. Сережка правду говорил — детей голыми делают. Вы мне сестренку сделайте. Братика тоже неплохо. Но я не знал, что это так больно. — С этими словами как ни в чем не бывало он направился в свою комнату.
Какое-то время Полина и Андрей лежали молча. Затем, опомнившись от потрясения, удивленно посмотрели друг на друга и сконфуженно заулыбались.