— Может, все-таки задержишься в Нью-Йорке?
— Нет, Джек. Я хочу видеть. Это мне надо. Я не знаю зачем. Но мне надо. Я два года жила только тем, чтобы увидеть, как его упакуют и отвезут в тюрьму. Кто у меня сзади? — последняя фраза была сказана тихо почти не шевелящимися губами с фальшивой улыбкой на лице. Она смеялась, пока Джек просматривал зал аэропорта. Он поцеловал ее в щеку и тихо проговорил на ухо:
— Никого.
— Я чувствую.
Он ее крепко обнял:
— Знаю. Но я никого не вижу.
— Тогда пока. Крис — привет.
— Ты же приедешь на Рождество?
Она покачала головой:
— Не знаю… Мама просила их навестить. А если она узнает, что я была в Монтане, а к ним… Она меня придушит.
— Мы хотели крестины устроить перед Рождеством, так что у тебя будет оправдание для родителей. — «Уж не известно что хуже: быть у родителей на Рождество или у Гордонов.»
— Я не знаю, Джек.
— Ты обещала быть крестной.
— Я помню, но…
— Возражений не принимается.
— До Рождества еще очень долго… Блондин, рост 180–185, лет тридцать на вид.
Джек снова пристально оглядел зал.
— Один… два. Два подходят. Три.
— Волосы почти до плеч.
— Чет… Тогда два. Один с девушкой. Левый дальний угол. И справа у окна. Обними меня.
Женщина «жизнерадостно» кинулась на своего спутника, тот ее закружил.
— Его тут нет. Он следил за мной до Вайоминга, там я оторвалась… За мной следит еще кто-то. Я это чувствую. Он ее поставил на пол:
— Береги себя, Ривера.
— Ладно, Джек. Я пойду.
— Если что — сразу звони. И… Не забудь про Рождество. — «Рождество.» Женщина кивнула и прошла в терминал.
Четыре года назад, Лос-Анджелес, Калифорния, США
Джанелла вошла в огромную гостиную:
— Я все-таки не понимаю, как ты тут можешь жить!? Он такой огромный! Тут даже эхо есть!
— Я тебе уже говорил: переезжай ко мне. Вдвоем веселее. Глядишь, и эха не будет.
— Так продукты все готовы? — Она сделала вид, что не услышала последнюю фразу, а он сделал вид, что не заметил, как она сменила тему.
— Я бы все-таки не маялся с готовкой, а что-нибудь бы заказал и все.
— Нет-нет-нет! Так не интересно! Хватит того, что я не уехала в Монтану, где снег, где нормальный праздник!
— Зачем вообще куда-то уезжать из дома?
— Ну, тут трудно сказать… — Женщина пожала плечами. — Я все же скучаю по своим.
— А почему бы нам тогда не махнуть к ним?
У Джан все сжалось. Уже девять месяцев, а она все еще ничего не рассказывала матери. Совсем ничего. А теперь взять и привезти Этана… Она… Она очень этого хотела. Хотела, чтобы он познакомился с мамой и с отчимом, хотела, чтобы близнецы его донимали расспросами. Хотела валяться с ним в снегу, украшать елку. Настоящую, живую ель, а не пластиковое подобие. Но… Что заставляло ее упираться — она сама не знала.