— Скорее! — рявкнула издали Саира.
Эрис обернулась туда. Лэйк древком нагинаты пыталась сбить толстенный замок на старом люке в полу, а Саира держала их вещи, укрывая лицо рукавом от поднявшейся в воздух пыли. Подхватив с пола свой мешок, Эрис бросилась к ним.
Один за другим вельды умудрились успокоить беснующихся ящеров. Макто вдруг переставали дергаться и издавать пронзительные каркающие крики, застывали на месте, глядя на своих наездников круглыми золотыми глазами. Вельды при этом выглядели крайне сосредоточенными. Эрис не первый раз уже видела, как они используют то, что называли даром их бога Иртана. Для ее эльфийских глаз это походило на золотое сияние, вырывающееся у них прямо из груди, оттуда же, где у анай находился центр с крыльями Роксаны. У кого-то из вельдов свечение было совсем тусклым, например, у Кирха, возлюбленного царевича, в то время как у самого Тьярда эта точка сияла будто маленькое солнышко, заключенное в клетку из ребер. Эрис прищурилась, внимательно разглядывая царевича. Возможно ли, что дар Иртана вельдам и дар Роксаны анай имели одну и ту же природу? Возможно ли, что это тоже — следствие эксперимента обезумевшей Крол?
— Ты чего застыла, Эрис? — проорала ей в ухо Эней, ухватывая ее за рукав и подталкивая в сторону люка в полу. Вид у нее был крайне встревоженным. — Давай скорее! Здесь сейчас все рухнет к бхаре собачьей!
Эрис обернулась. Лэйк удалось пробить древком из железного дерева древние, но все еще прочные двери люка, она рывком распахнула обе створки, и глазам Эрис открылся широкий пыльный проход, плавным скатом уходящий во тьму. Саира уже была внутри, следом за ней вбежали Найрин и Торн, ведя в поводу упирающихся и громко ржущих лошадей Анкана. Следом поспешили вельды; гигантские макто, переваливаясь на кривых лапах, неуклюже ползли за ними, низко пригнув головы вперед, чтобы не цепляться за потолок тоннеля рогами.
Лицо Эней, стоящей рядом с ней, было покрыто толстым слоем пыли и сажи. Пепельными стали и огненно-рыжие кудри, ровной шапочкой облепившие голову, а кучерявый хвостик на затылке, как у всех остальных анай, почти что превратился в лисий: самый его кончик был вымазан в побелке. На пыльном лице ярко горели два зеленых, будто летняя трава, глаза, и в них была тревога и любовь. Почему-то именно сейчас они напомнили Эрис другие глаза, чуть более светлые, с серыми крапинками на дне, — глаза ее Тиены, царицы Нуэргос. Еще совсем немного, и я вернусь к тебе, нареченная моя! И нас ничто уже не разлучит. Кивнув, Эрис побежала во тьму прохода следом за Эней.