Я кивнула, а в сердце моём кольнуло, ведь мой Матвей даже не подумал о том, как я буду одета на его празднике. Хотя… . Я повернулась к гардеробу, достала последние два платья и удивилась. Одно было от Матвея, а другое… без записки.
Платье от Матвея было великолепным. Ткань — светло-розовая вышивка на тёмно-розовом шёлке. Фасон — девочка-весна. Я улыбнулась и откинула прочь последнее платье, даже не взглянув на него. Ева утвердительно мне кивнула, и я воодушевлённая скинула с себя простынь и стала надевать этот наряд. Но моя радость была кратковременной.
Я стояла перед зеркалом, одетая в красивое платье, и почти плакала. Мало того, что оно еле на меня наделось, так молния на талии не застёгивалась. Платье было мне мало, то есть… совершенно мало.
— Как же так? — Произнесла я. — Ева, что же это такое? Почему платье такое маленькое. Неужели Матвей не мог понять, что…
— Конечно, не мог. Ветка, ты так и не поняла, что Матвей его даже не выбирал? Всё это сделала Мэри. Возможно, что он только согласился дать ему своё имя, и всё.
— И всё?! — В «моём зобу дыханье спёрло», а потом меня прорвало. — Да как он вообще согласился в этом участвовать?! — Я поставила руки на бёдра и зло посмотрела на подругу. — Ты и теперь будешь спрашивать, почему мы расстались?
Ева с удивлением смотрела на меня. — Да, буду, потому что так ничего и не поняла.
Я лишь махнула рукой и тут же взмолилась. — Ой, Ева, помоги мне его снять. Моё тело огнём горит под ним.
— Это и есть основная причина твоих капризов. — Сказала Ева, помогая мне снять платье. — Воспалено не только твоё тело, но и мозг. Где ты вообще умудрилась так сгореть?
— Я была у реки, а солнце пекло нещадно, вот и получила ожог. Давай посмотри восьмое платье. Кстати, оно без имени.
Я подошла к окну, к груде платьев и подняла последнее. Только теперь я поняла, что это было не платье, а ткань, намотанная на вешалку.
— Ветка, да Мэри над тобой просто издевается. — Произнесла Ева, помогая мне снимать ткань. — Да тут метров шесть или ткани. Она хочет, что бы сама себе сшила платье?
— Нет, она думает, что я индианка и намотаю эту ткань на себя в виде сари, поставлю себе на лоб красную метку, раскину руки в стороны и произнесу: — «Стреляй, Мэри, я готова! Попади в яблочко»!
Ева с возмущением фыркнула. — Ну, мы ещё посмотрим, кто первым стрельнёт!
Мы размотали тонкую почти прозрачную шёлковую ткань с вешалки и разложили её на постели. Ткань была красивой, очень красивой — тонкий восточный золотой рисунок на прозрачной красной ткани. Какое-то время мы, молча на нее, смотрели, пока мой желудок не взвыл от голода.