— О, да и у каждого шарика был свой, но рыбный вкус. В общем, я был в восторге от блюда… почти неделю. Следующую неделю я его… терпел. Третью неделю — не мог на это блюдо смотреть. А четвёртую неделю… . — Бартоломью вновь закатил глаза к небу и досказал вымученным голосом, — … я его возненавидел.
Все сидевшие за столом, еле сдерживали смех, глядя на него, и только Эдуард строго смотрел на Бартоломью.
— Так он вас кормил этим блюдом целый месяц? — Произнёс он.
— Да, господин Файс, целый месяц.
— Но это же издевательство над человеком!
— Нет. — Ответил Матвей. — Это чисто русская забава. Как говорится, не рой другому яму, сам в неё попадёшь. Не правда ли, Бартоломью?
Мужчина кивнул. — Вы правы, Матвей. Я сам вызвал шефа на пари, проиграл ему и поплатился. Теперь я зарёкся с ним спорить. — Он сделал шаг назад и заговорил уже торжественным голосом. — Выбор главного блюда в зале уже сделан. Разрешите его внести.
— Разрешаю. — Кивнув, произнесла Елизавета.
Я лежала в своей комнате, смотрела в потолок и… мечтала уснуть. День был полон событий и кажется, что устала, а сон никак ко мне не шёл. Голова моя постоянно «прокручивала» события прошедшего вечера и пыталась в них разобраться.
Во-первых, я никак не могла понять, как могла так произойти, что голоса за главное блюдо поделились ровно пополам: голос в голос! Список приглашённых на вечер гостей с подписями был проверен почти каждым человеком за главным столом и… все были поражены.
Во-вторых, я так и не поняла, какие условия ставок теперь будут выполняться. Но я заметила, что Мэри и Эдуард были довольны сложившейся ситуацией.
В третьих, о каких определённых условиях в завещании родителей братьев Смирнитских проговорилась Мери. Ох, как жаль, что мне не удалось переговорить с Евой. Её юридическая «хватка удава», наверняка уже, что-то поняла, а вот у меня такой способности не было.
В четвёртых… . Я на мгновение застыла, вспоминая объятия Эдуарда. Господин Файс пригласил меня на медленный танец, и я… не смогла отказаться. Строгий взгляд Елизаветы буквально приказал мне идти…
Ладонь Эдуарда лежала на моей талии, а его пальцы «играли» по моим рёбрам, как на пианино. Я еле сдерживала себя, что бы ни опрокинуть его на пол и не прижать его горло коленом. Конечно, было бы трудно, ведь рост у господина Файса был под два метра, но я была в таком «злом кураже», что перекинула бы через плечо в тот момент и бетонную балку, не то, что бы этого костлявого мужчину. И я уже была готова это сделать, как вдруг почувствовала, что его щека прикоснулась к моему виску и голос произнёс. — «Вы прелесть, Иветта».