– Если твои воины верили в то, что говорят, и сражались соответственно, то их храбрость ничуть не меньше. И даже, – вполголоса добавил Тарен, – их храбрость так же велика, как их правдивость.
– Это все слова. Покажи нам дела, – перебил конюший. – Нет на свете такого коня, с которым я бы не справился, кроме этого. Посмеешь на него сесть, смерд?
Тарен быстро вскочил в седло. Мелинлас заржал, взрыл землю копытом и замер. Лорд Горион онемел от изумления. Конюший вытаращил глаза. Удивленные возгласы послышались из толпы воинов, но тут один из них выкрикнул с грубым смехом:
– Эй, Горион! Неотесанный бродяга сидит на лошади, которую не смог укротить сам лорд! Он отнимает у тебя не только лошадь, но и честь!
Горион, поначалу вроде бы вздохнувший от облегчения, что избавился от бешеной лошади, снова начал багроветь от ярости.
– Это не так! – поспешно вскричал Тарен. Он повернулся к толпе воинов. – Разве вы позволите своему властелину ехать верхом на кляче простого скотника? Неужто подобает такое великому владыке? – И вдруг ему в голову пришла смелая мысль. Он повернулся к Гориону и произнес: – И все же, милорд, если вы примете мою лошадь в дар…
– Что? – затрясся Горион. – Новое оскорбление! Мне, лорду, принять подарок от скотника? Да как ты осмелился? Я не унижу себя настолько, чтобы сесть на эту паршивую лошаденку! – Он взмахнул рукой. – Убирайся! С глаз моих долой! Все убирайтесь! И твоя кляча, и твое лохматое чудище, и его пони тоже!
Горион напыжился, отвернулся и важным шагом двинулся прочь. Пони Гурги вывели из конюшни, и под недобрыми взглядами воинов Гориона оба путника беспрепятственно выехали за ворота.
Тарен старался ехать медленно, с высоко поднятой головой, всем своим видом показывая, что он не старается улепетнуть поскорее. Но стоило им оказаться на воле, подальше от неприветливой крепости, как путники пришпорили коней и помчались галопом.
– О мудрость, вызволяющая коней у грозных владык! – вскричал Гурги, когда они отъехали достаточно далеко. – Даже Гурги так бы не сумел! Он хочет быть мудрым, как добрый хозяин, но его бедная, слабая голова не вмещает умностей и разумностей.
– Моя мудрость? – рассмеялся Тарен. – Ее едва хватило на то, чтобы исправить глупость, из-за которой я чуть не лишился Мелинласа.
Тарен с тревогой оглядел лежащую перед ними равнину. Наступала ночь, а он надеялся до темноты отыскать ночлег, ибо встреча с воинами Гориона отбила у него охоту узнавать, кто еще рыщет в здешних холмах. Однако вокруг не было никакого признака человеческого жилья, так что Тарен продолжал ехать в багровых сумерках.