Чувства здесь выражали четырьмя способами.
Самым простым было игнорирование, вызванное полным равнодушием.
Свирепый оскал означал агрессию, ярость, выражение превосходства и принуждение к повиновению.
Нежелание связываться признавалось желанием подчиняться. Нужно было лебезить, расстилаясь по земле передней частью, елозя грудью и заискивающей мордой, либо падать на спину, демонстрируя, что без драки признаешь поражение. Тогда оставляли в покое.
Четвертое выражение чувств, самое приятное — любовь и симпатия. Здесь не знали красивых слов, не делали комплиментов, не умели целоваться. Ухаживали просто, при помощи языка, который при первой возможности старался добраться до понравившейся особы. Взаимно симпатизирующие терлись мордами, облизывали друг друга. Постепенно из таких складывались пары. Но не обязательно. Самцы выбирали из нескольких самок, самки из многих самцов. Иногда возникали ссоры по этому поводу. Доходило до драк. Тогда вмешивался вожак, восстанавливая статус-кво.
Утром я ничего не сказал Томе. Она ничего не сказала мне. Так у нас завелась тайна. Мы поднялись с каменной постели, по очереди вышли на скалу по надобности, затем напились и умылись в ручье. Смотрик старательно не попадался на глаза ни мне, ни Томе.
Плохо, когда есть тайна. Еще хуже, когда тайна не твоя, и нельзя сделать первый шаг.
Выспавшийся вожак принялся обходить пещеру. Она была извилистой, со многими отводами, перепады вверх-вниз и в стороны запутали бы любого, кроме коренных обитателей. Зубья сталагмитов местами сливались с верхней челюстью сталактитов. Иногда с потолка сыпались камни. Между больших каменьев виднелись протоптанные многими сотнями ног и рук тропиночки, по ним и двигался вожак, поочередно обходя всех. Увесистые пинки и шлепки указывали, кому быстро выскакивать наружу, а кому оставаться. Все боеспособные самцы вышли сами. Из высокоранговых самок вожак оставлял тех, кто в данный момент не мог передвигаться быстро.
Смотрик при его приближении привычно поднял и раскинул все четыре конечности, уверяя в несусветном почтении и категорическом отсутствии дурных мыслей.
— Грр!
Рык сопроводился пинком, подбросившим тельце подростка на полметра. Скуля, Смотрик быстро засеменил к выходу.
Обойдя кормящую мамашу и нескольких малышей, краткой дугой вожак вышел к нашему углу.
— Грр! — Грязная пятерня толкнула съежившуюся от страха Тому, не поднявшую лица и тем не демонстрирующую ни вызов, ни покорность.
Девушку от такого касания подбросило и едва не перевернуло в воздухе, она застонала.
— Ррр! — рявкнул я, сам не ожидая от себя такого.